ТораДора
Шрифт:
Развязался ли последний узел в его сердце, или наоборот, затянулся так туго, что стал маленьким и незаметным? Рюдзи не знал.
Надо было разжиться актуальной информацией и составить план действие, согласовав мнения всех девятерых. Эта часть работы завершилась только в выходные на второй неделе. До конца горел энтузиазмом только один человек – конечно же образцовый ученик, Китамура.
И вот так проходил день за днём, никогда не возвращаясь…
Глава 4
Убедиться, что на самом деле думает Минори.
Иначе
Если он сумеет найти ответ, он сможет продолжить воображаемую эстафету, которую не смог продолжить в Сочельник, и снова восстановить отношения с Минори.
Это было главной целью Рюдзи в предстоящей школьной поездке.
– Такасу, твой ход! Слово «идти».
– …Иди сюда!
Рюдзи быстро выхватил микрофон у Китамуры, сидевшего за ним, и выкрикнул ответ. «И это ответ?!» «А я думал, что мы говорим только о болезненном, грустном и горьком?» – одноклассники, сидящие в этом автобусе, освистали Рюдзи.
Рюдзи быстро прочистил горло.
– Ум-м… э-э… «Уйди на время»! Это достаточно болезненно, верно? Слово «время», следующий!
Рюдзи ответил наобум и передал микрофон Тайге, сидящей через проход.
– Время?! Время вышло… нет, не то. Ум-м… время, «время собираться домой»! Вот это должно быть болезненно! Отлично, Минорин, «домой».
– Здорово! – Ответ Тайги одобрили все.
Первый день школьной поездки.
Шесть автобусов везли всех второклассников к цели, горнолыжному курорту в заснеженных горах. Ехать было скучно, смотреть не на что, некоторых укачало. Кто-то схватил микрофон и предложил «Споём караоке!». Но здесь были только песни в стиле энка, так что ученики класса 2-С предпочли сыграть в сиритори на заданную тему.
Хоть это было довольно примитивно, да и энтузиазмом они не пылали, но всё лучше, чем пялиться на пыльный серый асфальт за окном.
– «Домой»… «домой», и чтобы было болезненное и грустное…
Микрофон перешёл к Минори, стоящей одним коленом на сиденье у окна. Она, похоже, погрузилась в глубокие раздумья, что-то тихо бормоча и нахмурившись, потому как наказание за проигрыш – петь, пока не свалишься замертво.
– Кусиэда, время почти вышло!
– Ладно! Обратный отсчёт! Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один…
Пока все хлопали в такт отсчёту, Минори неожиданно глубоко вздохнула, её глаза сузились…
– ДОМОЙ!!! – Она заорала так, что на лбу вздулись вены. Микрофон ещё больше усилил звук в замкнутом пространстве автобуса. «Мои уши!», «Слишком громко!», «Ты спятила?»… Весь класс корчился в муках, но Минори не обращала на это внимания. Она сжала микрофон правой рукой (левая дрожала) и сказала…
– …Я почувствовала неожиданный удар, не знаю, что произошло. Но я открыла глаза и поняла, что не могу говорить… Почему? Почему так?
Голос Минори, усиленный микрофоном, дрожал, словно через неё говорил призрак, но она продолжала…
– Почему это здесь? Разве я это не выбросила? Я взяла это в храм, чтобы изгнать злых духов, я молилась и извинялась, но почему эта проклятая
Минори яростно тряхнула сиденье перед собой, заставив сидящую на нём девушку взвизгнуть. Тайга, сидящая рядом, начала закатывать глаза. Даже у Рюдзи перехватило дыхание и застыло тело, он мог лишь прикрыть рот рукой, как онемевшая домохозяйка. Хотя он определённо решил узнать, что у Минори на уме, но рассказывать ужастики её никто не просил.
– Тот, кому не нашлось места… это ТЫ!!! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-А-А-А-А!!!
– Айя-а-а-а-а-а!
– Не-е-е-е-ет!
Под крики ужаса Рюдзи быстро закрыл глаза. – Э-эк… – Даже Тайга свернулась в клубок и зажала уши, тихо скуля.
– Твоя история совсем не страшная, страшными были голос и выражение лица.
Рюдзи был полностью согласен с Китамурой, но Минори, похоже, совсем не сожалела об этом. Она лишь ехидно показала язык и улыбнулась…
– Так и есть. Слово «А-а-а». Твоя очередь, Амин.
– …А разве эта история была горькой?
– Это была история про настоящее привидение, названная «Чужая кукла», которая на самом деле несколько печальнее.
Минори, по-прежнему полуприсев на сиденье, передала микрофон сидящей сзади Ами, которая была несколько недовольна услышанным ужастиком. Она резко отбросила волосы, взяла микрофон и щёлкнула языком. Цк.
Поначалу Ами не собиралась отправляться в поездку и сказала Одинокой Леди (30 лет), что ей нужно освобождение, чтобы она могла поработать, но получила категорический отказ. «Ты ученица, и это твоя обязанность!» Использовать работу как предлог не получилось, других вариантов отбрыкаться не было, так что в конце концов она всё-таки поехала.
– «А-а-а», значит? «А-А-Ами-тян в паршивом настроении нынче»! Мая, твой ход! Слово «нынче»!
– Отличный ответ! Как и ожидалось от Ами-тян! – Одноклассники бурно зааплодировали, но настроение королевы Ами от этого вряд ли улучшилось, и она спрятала своё мрачное лицо за занавеской.
– Э-э?! «Нынче»… «Нынче я беспокоюсь о дне Святого Валентина».
– Кихара… ты начала с «э-э».
– Не считается, ты проиграла!
Мая тут же возмутилась…
– Значит, ужастик Кусиэды или настроение Ами считается, а беспокойство о дне Святого Валентина – нет?
Но к несчастью, честных арбитров тут не было. Никто, включая Рюдзи, не хотел ни вернуть микрофон Минори, ни снова провоцировать Ами, пребывающую в паршивом настроении. Кроме того…
– Ну, это потому, что мы все хотим послушать, как Мая-тян поёт энка, хе-хе-хе!