Тореадор
Шрифт:
На следующий день, торопясь на занятия к священнику, я столкнулся у него с незнакомцем. Это был высокий, почти одного роста со мной, уже не молодой человек. Лицо и руки у него были почти черными от загара, видимо он постоянно находился на жарком солнцепеке. По расшитому цветными нитками и бисером костюму, я понял, что это богатый человек.
– Вот, сеньор Алонсо, это и есть Марко. Я говорил Вам о нем. – тихо проговорил Падре Пио.
–Но он совсем еще ребенок. И к тому же белокожий. Такие плохо выживают в нашем климате и быстро устают.– С сомнением в голосе сказал незнакомец.
– Это очень крепкий мальчик. На побережье он добывал жемчуг, чтобы прокормить мать и сестру. И у него неплохо получалось. Он
Сеньор Алонсо подошел ко мне вплотную, взял меня за подбородок и покрутил мою голову из стороны в сторону, рассматривая лицо. Потом заставил согнуть руку и пощупал ее у плеча. Хмыкнул и спросил:
– Ты умеешь обращаться с быками?
– Да, сеньор. Я умею ухаживать за быками.
–Я говорю о быках, а не о коровах. Ты понимаешь разницу?
–Да, сеньор. На Корсике я ухаживал за черными быками.
–Это хорошо. Приходи завтра с самого утра ко мне домой. Я сам посмотрю, что ты умеешь.
Помню, что всю ночь просыпался, боясь проспать. Едва взошло солнце, я бегом отправился к дому Дона Алонсо. Он долго расспрашивал меня за какими быками я ухаживал, как они выглядели, что я умею. Я отвечал очень подробно, стараясь припомнить всю работу, какую выполнял. Дон Алонсо остался доволен моими ответами и взял меня к себе на работу. Я был счастлив вдвойне. Во-первых, это была настоящая работа, а во-вторых я опять занимался быками. Здесь они были еще крупнее, чем на Корсике. Только не такие злые. Чтобы заставить их бегать, мне приходилось долго и упорно дразнить флегматичных животных. Но если их разозлить как следует, то остановить их было почти невозможно. Пару раз я опять загонял самых буйных в реку, чтобы успокоить. Дон Алонсо, видя как я стараюсь, был доволен.
Чего не скажешь о других работниках. Особенно меня ненавидел Леон. Креол, невысокий, с характерной внешностью, свойственной индейцам, он, тем не менее их презирал, кичился, что у него отец испанец. Себя он считал знатоком своего дела. Хотя мне было понятно, что он совсем не умеет находить подход к животным. Быки в его стаде были худыми, у некоторых сломаны рога. Таких быков убивали на мясо.
Я же возился со своими бычками, как с детьми, не позволяя им наносить себе увечий. Они должны были в течение трех-шести лет набрать вес, силу и ловкость, чтобы выступить на празднике. Дон Алонсо ежедневно объезжал свои стада, проверяя как у нас идут дела. Ни разу он не высказал своего неудовольствия, видя как я управляюсь. А однажды, наблюдая мои занятия с особенно ленивыми бычками, он сказал, что я прирожденный тореадор. Слово мне понравилось, но я не знал что оно обозначает.
Вечером, на занятиях у Падре Пио, я спросил его, кто такой тореадор? Священник снял с полки толстую книгу и развернул ее передо мной. На развороте был нарисован красивый мужчина в красном, расшитом золотом и камнями костюме. Он махал перед мордой быка желтым плащом. Бык был готов растерзать дерзкого забияку. Я был поражен! Вот она – моя мечта!
–Падре, что написано в этой книге?
–Это сочинения Тирсо де Молины. Когда ты сможешь читать самостоятельно, я разрешу тебе прочитать эту книгу.– Улыбаясь, ответил священник.
Прочитать текст я еще не мог, не знал всех букв. Теперь же я стал заниматься еще прилежнее, чтобы однажды прочитать удивительную книгу. Это оказалось совсем не легко. Даже зная уже какие-то буквы, я не мог сложить их в звуки, не понимал, как надо. Дома я доставал свою восковую дощечку и острием заточенного гвоздя снова и снова выводил буквы. Так до поздней ночи.
Однажды Лаура спросила, чем я занимаюсь по ночам. Я показал ей. Она удивилась и тоже захотела выучиться читать и писать. Я согласился рассказывать и показывать ей наши уроки. Сделал еще одну восковую дощечку и заказал у кузнеца острый гвоздь. Теперь мы вдвоем старательно выводили крючки и
– Cari~no Marcos. Mi vida, расскажи, а какой был у него костюм! Пожалуйста!
– Лаура, Mi ni~na preciosa, он был красный, весь расшитый лентами, кисточками, золотыми нитками и бусами. Очень красивый.
–Как бы я хотела посмотреть на это чудо!
–Когда я выучусь читать, Падре Пио обещал дать эту книгу почитать. Я тебе обязательно покажу.
У нас появилась общая мечта – научиться читать, и прочитать все книги, чтобы узнать все о тореадорах.
Дни шли, все было хорошо и прошлые беды стали забываться. Лаура и Кончита по-прежнему вызывали на улице нездоровый интерес у всех без исключения мужчин. Особенно Лаура. Сначала она просто прятала волосы под платок, но это помогало мало. Я сильно беспокоился за нее. Женщин часто воровали, чтобы потом продать и увезти в колонии. Тогда они стали носить черные балахоны и накидки, как у монашек, чтобы не выделяться в толпе. А чтобы я не беспокоился, они выходили на улицу только со мной. Все остальное время они проводили внутри дома. Шили, вышивали, плели циновки и готовили еду.
Однажды Падре Пио спросил:
–Марко, ты говорил, что твоя сестра хорошо шьет и вышивает. Это так?
–Да, Падре. Она хорошая мастерица.
– Скоро будет большой праздник. По улицам города понесут статую Девы Марии. Я хочу попросить твою сестру подшить покрывало, оно кое-где обтрепалось и уже не выглядит нарядно.
–Хорошо, Падре. Я приведу Лауру завтра с самого утра. Она все сделает.
Дома я сообщил сестре о просьбе священника. Она с радостью согласилась. Собрала в корзинку нитки, иголки, и все, что необходимо. На заре я отвел ее в монастырь к Падре Пио, а сам побежал на свою работу. Вечером, после занятий, я забрал сестру, и мы пошли домой. Она сказала, что в монастыре для нее много работы. И она теперь каждое утро будет ходить туда. Мне это понравилось. Я теперь был спокоен за сестру. В стенах святой обители ей ничто не угрожало. Однажды, когда мы занимались письмом с моим учителем, а Лаура тихонько сидела у окна и что-то шила, я попросил Падре Пио еще раз показать нам книгу с портретом тореадора. Он улыбнулся и вытащил из шкафа толстую книгу. Положил ее на стол и позвал Лауру. Она даже покраснела от волнения, когда увидела рисунок. Долго-долго рассматривала каждый узор, каждую ленту, потом прочитала по слогам: "Коррида в Севилье".
–Ты умеешь читать?– Удивленно спросил Лауру учитель.
–Да, Падре. Меня Марко научил.– Тихо ответила Лаура.
–Вот, смотри, Марко. Твоя сестра уже хорошо читает, а ты?
– Да, Падре. Я очень этому рад. Но у меня не выходит соединять между собой буквы. Я уже все их знаю, а прочитать не могу.– Горестно сказал я.
Падре принес еще одну тоненькую книжку и вручил ее мне.
–Это молитва к Святой деве Марии. Вы с Лаурой сможете вдвоем прочитать и выучить ее наизусть.
Так я научился читать. Дальше стало намного легче. Писать и считать мне уже было совсем легко. А когда я стал быстро читать по-испански, Падре Пио стал обучать меня латыни.
Так прошли три года. Мне исполнилось, наверное, девятнадцать лет, а Лауре семнадцать. Я все ждал и надеялся, что когда-нибудь опять смогу смотреть на нее как на свою сестру. Но, несмотря на все мои усилия, моя любовь только крепла. Это мучило меня. Бывали моменты, когда я кусал себе руки до крови, чтобы не показать Лауре, как люблю ее. Особенно, когда она доверчиво прижималась ко мне или шевелила мне волосы, или называла "Cari~no Marcos. Mi vida". Падре Пио тоже не знал, как помочь моей беде. Он только заставлял меня учиться и занимать голову знаниями, и молиться. Хвалил за мое терпение.