Торг с мертвецами, часть 1
Шрифт:
— Великому наставнику Ладарию достаточно, что вы не объявили Священный поход на земли мятежников, — пояснил Альдор. — А ведь именно этого он мог ожидать от блюстителей истинной веры. И вместо того, чтобы присоединиться к финансовой блокаде Хайлигланда, Гацона едва ли не единственная из цивилизованного мира не только продолжила торговать с нами, но даже увеличила поставки. Впрочем, от двух голодных зим нас это не спасло.
— Именно поэтому Гацона сохраняет нейтралитет. — Энриге одним глотком допил вино. От Альдора не укрылось, что правитель был бледен и начал стремительно стареть. — Чего вы ждете от нас в таких обстоятельствах, достопочтенный эрцканцлер?
— Разумеется, и все же…
Энриге зло сверкнул глазами, и Альдор умолк.
— Именно невмешательство в конфликт Хайлигланда с Эклузумом и империей был обязательным условием союза наших государств. Гацона не отвечает за решения вашего короля и страдать за него не намерена. Помните, что фундамент нашей с вами дружбы — деньги: мы поставляем вам товары по заниженным ценам, а вы, в свою очередь, снижаете торговые пошлины на две трети.
— Все договоренности в силе, ваше величество, — поспешил заверить гость. — Мы понимаем и уважаем вашу позицию.
Деньги деньгами, но Альдор прекрасно помнил, что кронпринц Умбердо Гацонский желал полного объединения двух государств. Не сейчас, даже не через пять лет, но шанс мог ему представиться. И хайлигландка Рейнхильда Волдхард была нужна ему для этого.
Но пока амбициям Умбердо мешали целых два короля и один очень упрямый эрцканцлер.
Монахи закончили и удалились. Как раз вовремя, потому как дальнейший разговор не должен был касаться никого, кроме Энриге и Альдора.
— Я могу попросить оставить нас наедине?
Правитель кивнул. Через несколько мгновений кабинет опустел. Король налил вина в две стеклянные чаши дивной красоты и протянул одну собеседнику. Барон невольно залюбовался игрой свечного пламени на граненых стенках сосуда.
— Что у вас на уме, Граувер? Не томите.
Альдор набрал в легкие побольше воздуха. Пришло время заниматься привычным делом — договариваться, торговаться и вырывать выгоду зубами, если потребуется. Таков его долг, таково его служение. Таков выбор, о котором он все чаще жалел.
— Я клянусь, что со своей стороны приложу все усилия, дабы наш будущий союз не пошатнулся, — начал эрцканцлер. — Случившееся ужасно, но нам повезло. И все же до моего повелителя дойдут ненужные слухи…
Гацонец уставился на Альдора:
— На что вы намекаете?
— В моих силах умолчать о том, что может навредить союзу и приукрасить то, что ему поможет, ваше величество. И я сделаю это почти бескорыстно.
— Почти? — Король насмешливо приподнял бровь.
— Почти. Взамен на обещание обелить вашу репутацию в глазах короля я попрошу об услуге. О, прошу выслушать меня до конца, ведь это ничего не будет вам стоить! — поспешил заверить Альдор. — Сейчас у меня нет поводов молить о помощи, но однажды такой день может настать. И тогда и только тогда, когда отчаяние поглотит меня, я буду рассчитывать на вас. Клянусь, что не стану требовать от вас действий, порочащих ваше или чье-либо доброе имя. — Он вытащил из-под сорочки символ веры — серебряный диск на тонкой цепочке. — Клянусь святым дыханием Хранителя.
Энриге Гацонский выслушал гостя молча, но хмурился тем сильнее, чем слаще становились его речи. Явно размышлял, стоило ли соглашаться.
— Странную игру вы ведете, эрцканцлер. Что
Альдор невозмутимо пожал плечами.
— Совесть вашего величества. Вы достойный муж, человек старой закалки, выросший во времена, когда столпы веры казались нерушимыми, а клятвы исполнялись до последнего вздоха. Но времена изменились. Привычный вам мир трещит по швам, карта материка рассыпается на осколки, всюду вольнодумцы и еретики, предатели и изменники, ищущие, как бы оторвать себе кусок побогаче, пока великие умы грызутся друг с другом за вещи, которые доказать-то невозможно. И вы, точно одинокий многовековой дуб, выросший посреди поля, пытаетесь устоять под напором этой непредсказуемой стихии, силитесь дать кров и опеку тем, кто нашел приют под раскидистой кроной. — Альдор улыбнулся. — О, я верю вашему величеству, ибо вами движут благородство и долг. Вы способны спланировать великую хитрость, но совесть не позволит вам нарушить уже данное обещание. Благородная черта, что погубила многих хороших людей.
Король молчал. Граувер, чувствуя, что полностью завладел его вниманием, продолжал:
— Я знаю, что новая вера моего короля причиняет вам боль. Знаю и понимаю это, но хочу напомнить, что именно я все эти годы поддерживал союз Хайлигланда и Гацоны. Да, у вас есть обязательства перед империей — ваша дочь замужем за лордом Демосом, а Горелому лорду даже я не рискну перечить открыто. Да, вы не станете переходить дорогу Эклузуму, ибо гнев божьих людей погубит всех нас. Но я никогда не потребую от вас подобного. Все, чего я смею просить — однажды оказать услугу лично мне. Не Хайлигланду, не моему королю, но мне — Альдору ден Грауверу. И взамен клянусь сделать все возможное для укрепления вашего положения.
Энриге опустился в кресло и устало потер глаза. Как же он сдал за эти годы. Волосы значительно поседели и поредели, кожа истончилась и высохла, даже некогда могучие руки стали тоньше, а пальцы загибались крючками. Глядя на короля, Альдор отчего-то подумал, что воспользоваться услугой мог бы и не успеть — казалось, Энриге уже готовился к смерти.
— Хранитель с вами, Альдор ден Граувер, — вздохнув, сказал король и вытащил из-под воротника золотую цепь с усыпанным алмазами диском. — Клянусь оказать вам такую услугу, когда вы того потребуете. Именем Хранителя и всех его вознесшихся детей.
Эрцканцлер поклонился.
— Я никогда не забуду вашей милости.
— Уж надеюсь.
— Также нам нужно вынести решение и о другом, куда более важном, вопросе. — Король устало взглянул на обнаглевшего барона, но жестом велел говорить. — Хотя свадьбу кронпринца назначили на ближайшую осень, в свете новых обстоятельств необходимо ускорить процесс. Иначе можем не успеть.
— Но траур Умбердо…
— Был делом добровольным и давно закончился. Это не повредит ничьей репутации. От лица короля Грегора я настаиваю на том, чтобы свадьба состоялась в День середины весны.
— Через месяц? — опешил гацонец.
Альдор демонстративно обозрел убранство кабинета.
— Уверен, этого хватит на подготовку. Хайлигланд, конечно же, в стороне не останется. Мы бедная, но очень гордая страна. Кое-какие запасы у нас остались.
Король бессильно взмахнул руками и развалился в кресле.
— Это же будущий правитель Гацоны! Даже моя коронация готовилась полгода, а вы хотите сделать деревенские гуляния из королевской свадьбы.
— Уверен, мы успеем обо всем позаботиться. Но вы и так понимаете, что медлить уже нельзя. Не теперь.