Торговцы грезами
Шрифт:
– К-какая гадость, – наконец, выговорила она. – Что с ним сделали?
– Зашили, я так полагаю, – буркнул Конан. – Чтобы совсем не развалился. Налюбовалась?
– Дай кинжал, – попросила девушка. Получив оружие, наклонилась, и, стиснув клинок обеими руками – чтобы не дрожал – осторожно повернула голову покойника. Сначала на левый бок, затем на правый, внимательно осматривая уцелевшие участки кожи на шее. Она явно искала признаки чего-то, и, не найдя, перевела дух.
– Закрывай.
Вот эту просьбу киммериец
– Так что ты узнала? – поинтересовался северянин, пытаясь вернуть вещам на столе первоначальное положение. Девушка помолчала, и неожиданно спросила:
– Скажи, когда люди клянутся именами своих богов, они соблюдают потом эти клятвы?
– Хм, – вопрос стоил того, чтобы немного подумать. – Порой нарушают. Хотя случается и так, что лучше выполнить обещанное, а то потом хлопот не оберешься. А что?..
– Я не человек, – продолжала Ринга. – Значит, на меня людские законы не распространяются, так? Но мне очень нужно дать клятву.
– Я тебе и так поверю, – хмыкнул Конан, прилаживая на место оборванный шелк.
– Это нужно мне! – упрямо повторила девушка. – Мне самой! Иначе я не смогу убедиться в том, что вижу на самом деле то, что вижу. Мне надо сказать это вслух.
Она выглядела очень взволнованной и несколько испуганной. Не зрелищем вида покойного Райнака, а чем-то другим, более страшным.
– Ну поклянись, может, полегчает, – предложил киммериец. – А то у тебя вид, будто призрака увидела. И давай побыстрее.
Похоже, представления людей и гулей о том, что такое клятвы, в корне отличались. Гули Рабирийских гор, несмотря на все свои отталкивающие привычки, относились к таким вещам немного серьезнее. Или Ринга, прожившая большую часть жизни среди людей, стала исключением из правил, полагая, что в мире имеется что-то нерушимое. Проще было дать ей выговориться и выслушать, чем убеждать в том, что она глубоко заблуждается.
Девушка помедлила, собираясь с духом, и неторопливо, тщательно выговаривая каждое слово, произнесла:
– Ночью, хранившей меня, и двурогой луной, что освещает мой путь, я подтверждаю свои слова здесь, завтра и в следующих кругах моей жизни. Никто из моего народа не делал этого.
Она глубоко вздохнула и облегченно добавила:
– Ну вот, сказала. В самом деле полегчало.
– Кажется, и так было ясно, что гули здесь не при чем, – проворчал северянин.
– Нет, не ясно, – упрямо перебила Ринга. – Ты ведь тоже не верил, что в городе есть гуль, пока не наткнулся на меня. Теперь веришь.
– Верю тому, что вижу.
– Я боялась, что это совершил одержимый луной, – задумчиво сказала девушка. – Но здесь совершенно другое.
– Какая нам теперь разница, что? – не понял варвар. – Неизвестный убийца отправил
– Когда убили этих двоих людей, что сразу подумали в городе? – поинтересовалась Ринга и сама ответила: – Что это сделали гули. Почему? От здешних краев до Рабиров не просто далеко, а очень далеко, и все же все в один голос твердят – виноваты гули. В представлении людей мы обязательно рвем добычу на куски, а это напрочь не так… Скажи, вот ты всю жизнь сражаешься – что у вас считается более правильным: убить человека с одного удара или с нескольких?
– Тебе бы с Мораддином об этом потолковать, у него тоже все мысли об искусстве убийства, – попробовал отшутиться Конан, но девушка терпеливо ждала ответа: – Конечно, с одного, потом добивать не надо!
– У нас тоже самое. Ни один уважающий себя гуль не станет убивать человека таким способом, – невесело сказала Ринга. – Существуют правила, по которым следует это делать, и они не нарушаются… Тебя не обижает, что я говорю о людях, как о добыче?
– Вроде нет… Ну ты продолжай, продолжай. Дальше что?
– Да то, что кто-то из людей пытается изобразить действия гуля! Так, как нас представляют по страшным сказкам! – резко завершила свою мысль рабирийка. – Я никогда не встречала подобного! Я сейчас пыталась найти отметины от зубов – таких, как у меня и в том месте, где им полагается быть – их нет! Но рвали человека на куски когтями – когтями гуля! Вот такими, а то и покрупнее, – Ринга, вытянув руку, снова продемонстрировала свой жутковатый арсенал. – Я ничего не понимаю, а ты?
ГЛАВА ПЯТАЯ
– А мне, честно говоря, наплевать, – после краткого раздумья ответил Конан. – Нас это не касается. В тихих городках вечно происходит мышиная возня. Мне совершенно не хочется влезать в местное болото и выяснять, что к чему. Вдобавок, мне никто за это не заплатит… Если кому-то угодно изображать из себя гуля – его дело.
– Да, конечно, – печально сказала Ринга. – Все верно. Плохо только одно: единственный гуль здесь я. И отвечать в случае чего придется мне. За убийства, которых я не совершала.
– Брось. Для начала требуется тебя поймать, а это довольно хлопотное и тяжкое занятие, – беспечно отмахнулся киммериец. – Пошли отсюда.
– Как думаешь, никто не заметит, что мы тут похозяйничали? – девушка придирчиво осмотрела укрытое белым шелком тело, расправила получившиеся кое-где складки и вроде осталась довольна. Хотя часть заново вбитых гвоздей держалась на одном честном слове – рукоять кинжала совершенно не предназначена для подобного рода работ.
– Пусть даже заметят, разве придет в их тупые головы мысль, что кто-то заявлялся поглазеть на покойника? – спросил вместо ответа варвар. – Конечно, нет!