Торговцы Венеры: Операция Венера.Война торговцев космосом

Пол Фредерик

— Вице-консул и офицер-воспитатель.

Она знала обо мне все.

— Значит, ты понимаешь, что между венерянами и здешними аборигенами разница не так уж велика. Отсутствие всякого рынка и понятий о коммерции, предрассудки, отрицание любого прогресса… Если отнять у них начатки технологии, то они вполне вписались бы в этот ландшафт.

Я рукой указал на улицу за окном. У входа в отель группка солдат в увольнении пыталась привлечь внимание проходящих мимо уйгуров то банкой Моки-Кока, то пакетиком жевательной резинки или же цветными слайдами. Те только улыбались и проходили мимо.

— Не уверен, что многие из них знают, что где-то существует

цивилизация. Прошло целое тысячелетие, а их образ жизни ни в чем не изменился.

Герти смотрела в окно, и я не мог ничего прочесть на ее лице.

— Больше, чем тысячелетие, Тенни, — сказала она. — Мы не первые, кто вторгся на их земли. Они видели вторжение маньчжуров, монголов и гунов, и пережили их всех.

Я легонько кашлянул, но на этот раз не от пыли.

— Вторглись? Я бы не употреблял это слово, Герти, — осторожно заметил я. — Мы цивилизаторы и выполняем здесь важную миссию.

— Ладно, пусть важную, — недовольно проворчала она, и странные нотки в ее голосе насторожили меня. — Итак, последняя проба перед решающим рывком, не так ли? Разве ты не видишь определенной логики в этой последовательности? Новая Гвинея, Судан, Гоби… А потом? — Она внезапно умолкла и оглянулась, словно испугалась, что ее могут услышать.

Я ее понимал. Такие речи могли дорого ей обойтись, если бы долетели до ушей недоброжелателей. Всем крестоносцам цивилизации время от времени в голову лезут странные мысли. Дома они бы доставили ей немало неприятностей. А здесь?

— Ты просто устала, Герти. Выпей еще чашечку Кофиеста.

Она молча посмотрела на меня и рассмеялась.

— Ты прав, Тенни. — Она подозвала официанта из местных. — Знаешь, а ведь из тебя может получиться неплохой пастор.

Я не сразу сообразил, что мне ответить ей, но одно понял — это не был комплимент.

— Спасибо, — наконец сказал я.

— А чтобы ты преуспел в этом, — продолжала она, — тебе следует познакомиться с твоими обязанностями. К тебе за помощью здесь будут обращаться две категории людей. Первая — это те, которых что-то беспокоит. Например, странные письма от любимых, болезнь матери или опасения, что они здесь потихоньку сходят с ума. Таких следует успокоить и выдать увольнительную на сутки. Вторая же категория — это нарушители распорядка и устава: не вышли на построение, проспали побудку, уличены в чем-то при ревизии. Таких надо немедленно передавать старшему сержанту и лишать увольнения по крайней мере на неделю. Но к тебе могут прийти и те, у кого настоящие проблемы. В этих случаях…

Я слушал, согласно кивал головой и испытывал подлинное наслаждение от нашей беседы. Я еще не знал тогда, что у кого-то здесь могут действительно возникнуть серьезные проблемы и мне придется их решать. Меньше всего я мог думать, что проблемы возникнут сразу у двоих и что они сидят сейчас за этим столиком.

Обязанности капеллана не слишком обременяли меня. В моем распоряжении оставалось достаточно свободного времени, чтобы закусывать в неурочное время в офицерской столовой и выписывать себе увольнительные на вечерние поездки в Урумчи. Это также означало, что у меня было время размышлять. Вскоре я призадумался над тем, что я собственно здесь делаю. Похоже то, ради чего нас так срочно переправили с одного полушария на другое, так и не состоялось… что бы это ни было?

Когда я задал этот вопрос Герти, она пожала плечами и сказала, что все соответствует старым добрым правилам — сначала спешим, а потом сидим и ждем. Я перестал ломать голову над тем, что будет дальше

и жил одним днем.

Старый отель в Урумчи, отданный в распоряжение радио-разведки, стал мне почти родным домом. Иногда я оставался здесь на ночь и не только из-за кондиционеров, но и из-за прочих немаловажных удобств. Ведь здесь в каждом номере был душ, туалет и ванна. И нередко все это работало.

Но не все было так уж безоблачно в моей жизни. Например, я страдал от отсутствия информации. Чтобы получить ее, иногда приходилось вести неравные бои за телевизионное время с тоскующими по цивилизации офицерами, по большей части выше меня рангом. Они смотрели спортивные передачи, варьете и рекламу. Меня же интересовало все, чем жил мой город, — происшествия, новости дня, новости коммерции и политики. Я хотел знать, кто победил в конкурсе на лучшего покупателя, что сказал Президент в своей последней речи и все подробности несчастья на 42-й улице, когда обрушившийся шпиль старого небоскреба Крайслера снес угол дома и раздавил шесть педикебов — погибло одиннадцать человек. Я хотел знать все, что называлось одним словом: «новости».

А узнать их можно было в шесть утра по местному времени, ибо мы находились на другом конце земного шара. Поэтому я всеми правдами и неправдами старался заночевать в отеле и в шесть утра уже сидеть перед телевизором. Это не всегда удавалось, ибо мне все труднее становилось просыпаться в такую рань. В конце концов я понял, что ни в коем случае не надо держать в номере Моки-Кока. Теперь, едва открыв глаза, я тут же выскакивал в коридор в поисках Моки и таким образом успевал к передаче новостей.

Не всегда они меня радовали. Однажды в течение десяти минут шла передача о моем проекте «Помоги себе сам». Успех его превзошел все ожидания. Он принес агентству шестнадцать мегамиллионов. Но это уже был не мой проект, и с этим я смирился.

Но меньше всего я был подготовлен к следующей новости. С испуганно-заискивающим выражением лица, с каким побежденные приветствуют победителя, директор сообщил о впечатляющих успехах нового рекламного агентства, дерзко бросившего вызов магнатам Рекламы… «Хэйзлдайн и Ку»!

В тот момент, когда я жадно впился глазами в экран и весь превратился в слух, в гостиную вошел капитан с гантелями в руках, видимо, собираясь здесь заняться утренней зарядкой. Он не знал, какой угрозе подверглась его жизнь в эту минуту. Ничего не подозревая, он попытался переключить ТВ на другой канал, однако увидев мое лицо, храбрый вояка тут же спасовал. Очевидно, доселе ему не приходилось видеть на человеческом лице столь концентрированную ярость. Я даже не заметил, как он слинял со своими гантелями, ибо лихорадочно крутил настройку, пытаясь снова найти потерянный канал, а это было не просто, если учесть, что передачи одновременно велись по двумстам пятидесяти каналам через спутниковую связь. Вращая ручку настройки, я узнал погоду в Корее, посмотрел чью-то коммерческую рекламу, прослушал окончание последних известий по Би-Би-Си и начало утренней передачи из Владивостока. Снова включиться в нужный канал я так и не смог, но то, что удалось поймать по каналам других стран, позволило в основном создать картину происшедшего. О новом агентстве знал уже весь мир. Дембойс не все мне сказал. Митци и Хэйзлдайн не только изъяли из «Т., Г. и Ш.» весь свой капитал с процентами, но оттяпали у агентства жирный кусок в виде Отдела Идей, предварительно разогнав персонал и выкрав всю документацию… А это означало, что они также украли и мою последнюю идею…