Торговцы жизнью
Шрифт:
Даже с гравилета, который с Кимом и Дондиком висел где-то наверху, не приходили ни приказы, ни запросы.
После двух часов хода Ростик неожиданно понял, что ему одновременно и душно, и очень холодно. Он поежился, в этих подлодках вполне могло быть холодно. Это сначала они ходили в походы в шортах и легких курточках, как аквалангисты, а потом… Потом стало ясно, почему длинные свитера с высоким трубообразным воротом называются водолазными – потому что только они позволяли хоть как-то экономить тепло. И вовсе не потому, что лето превращалось в зиму, а потому, что тут, в этом подвижном морозильнике лишь движок да их тела хоть как-то поднимали
Ростик посмотрел на газоанализатор – довольно простой прибор, какой-то дурацкой стрелкой указывающий содержание кислорода в воздухе субмарины. Сейчас она почти на четверть шкалы не доходила до красной линии, при которой следовало или всплывать, или садиться на велосипедный воздухозаборный аппарат и крутить педали, обеспечивая принудительную вентиляцию, как они делали это еще в бомбоубежище во время нашествия борыма. Почему нельзя было заставить крутить воздухозаборник тот же дизель, Ростик не знал, но подозревал, что Поликарп попросту пожалел машину. А может, он каким-то неуловимым чутьем хорошего инженера уловил, что дизель и без того будет работать на грани, станет часто капризничать, а такая важная функция, как дыхание, полностью зависеть от бездушной техники, конечно, не должна была. Использовать людей для вентиляции было не только проще, но и надежнее… Вдруг подал голос Пестель:
– Сзади что-то есть.
Борода, у которого сегодня возни было не больше, чем обычно, мигом забыл о своем дизеле и бросился к заднему иллюминатору. У него был устроен один почти такой же большой, как передние иллюминаторы, позволяющий смотреть, правда, не столько по бокам, сколько строго назад. Обернулся и Ростик.
Как всегда, за плексом колыхалась сине-зеленая пелена, пронизанная солнцем до такой степени, что даже отсюда из-под воды сверкающее дно представлялось странной, нечеловеческой ареной, залитой светом юпитеров. Особенно это впечатление было сильным, если смотреть не в одну точку, а по видимому кругу, который составлял радиус метров до тридцати – в зависимости от погоды, места залива и, конечно, времени суток. Дальше этого порога рассмотреть что-либо было трудновато, вода если и оставалась проницаемой, то условно – заметными были лишь очень крупные объекты, вроде темных скал, массивов водорослей или очень плотных косяков рыбы. Но и тридцать метров было неплохо. Обычно их субмарина удерживала ход не более пяти километров в час, а при такой скорости даже с этим обзором можно было рулить вполне расслабленно…
Ростик сосредоточился. Нет, ничего, даже за завесой водной мути, даже у дна, где проще всего спрятаться, например закатившись в какую-нибудь коралловую складку. Тогда он посмотрел по сторонам, ведь могло так оказаться – пока они продирали свои несовершенные тут земные глаза, объект переместился влево… Или вправо, или вперед.
– Пестель, запроси Кима, он ничего не видит?
– Воздух, воздух… – привычно зашептал в микрофон позывные гравилета впередсмотрящий Пестель, – доложите обстановку, прием.
Сквозь треск в наушниках и даже за гулом дизелька пробился голос Кима:
– Эй, пиявки, я хожу кругами, держу вас в поле зрения все время, все абсолютно спокойно. Прием.
– Зря он нас так величает, – отозвался серьезный Борода. – Накличет еще чего-нибудь.
– Таким прозвищем не накличешь, скорее отгонишь, – отозвался Квадратный.
Вдруг на краю поля зрения в боковом иллюминаторе что-то
– Пестель, доложи наверх, я видел что-то справа по курсу, на траверзе.
Пестель забормотал в микрофон, отчаянно закрутив ручку рации. «Жалко, что он вынужден говорить, а не смотреть по сторонам, – подумал Ростик. – Сейчас его глаза важнее, чем связь».
– Сверху запрашивают, что именно ты видел?
Ростик пожал плечами:
– Зеленые тени.
– А конкретнее? – попросил Квадратный.
Ростик выразительно посмотрел на него. Старшина все понял, даже не отрываясь от своих нижних, выходящих прямо в дно иллюминаторов. И хотя ничего не произошло, нервное напряжение сразу стало ощутимым. Даже старшина вдруг достал из кармашка длинную кремниевую зажигалку для газовых плит, которую случайно нашли в магазине хозтоваров и которая, как оказалось, лучше всего подходила для поджигания торпедных фитилей. Потом он ее пару раз опробовал, но машинка для добывания искр работала как часы. Она не отсыревала, не нуждалась в воздухе, не боялась тряски или неведомого противника.
Прошло еще минут пять, ничего не было видно. Они шли прежним курсом. И все-таки вокруг что-то происходило, решил Ростик, только не здесь, а там, за пеленой воды, за пределом видимого из их подлодки круга. И как эти существа так быстро определили, что они из своей консервной банки видят, а чего нет? Слишком уж они ловкие, с такими можно и не справиться…
– Сейчас что-то будет, – мерно, как капли падают на камень, проговорил Квадратный.
– Видишь что-нибудь? – быстро спросил Борода.
– Ничего, иначе доложил бы, – отозвался вместо старшины Пестель.
– Разговорчики! – прикрикнул Рост, – Лучше глазами работайте, чем языком.
Это было правильно, сейчас от внимания, может быть, зависели их жизни, а болтовня делает наблюдателей размагниченными. Но то, что сейчас должно было произойти, он тоже ощущал, прямо всей кожей…
Прошла еще минута. Может быть, более трудной для себя минуты у Ростика еще не было. Он даже не выдержал:
– Борода, что за кормой?
– Ничего не вижу, – тотчас последовал ответ.
На всякий случай Ростик обернулся на миг… «Как же ничего, – чуть было не произнес он, – а водяная воронка от чересчур близко подлетевшего антиграва?»
Вдруг рули под его ладонями дрогнули, он чуть не выпустил их – черт, а он и не заметил, что ручки штурвальчика скользят в ладонях. А только что мерз и задыхался…
Он посмотрел вперед. Ладно, что бы там с их нервами ни было, а приказ есть приказ – дойти до красного треугольника, туда, где они впервые услышали подводный колокол. И они попробуют это сделать, если… Если что? Нет, ничего, наверное, опять показалось.
И вдруг прямо к плексу иллюминатора, всего в метре от лица Ростика, приникла странная, получеловеческая-полудельфинья, смешливая рожица. И тут же исчезла, мелькнув круглыми глазами и плоскими рыбьими губами… Если ее можно было так определить.
Реакция Ростика поразила даже его самого. Как спущенная с тетивы стрела, сорвался его приказ:
– Не стрелять!.. Только не стрелять! – Он перевел дыхание, оказалось, последние минуты две он не дышал. Вытер пот. – Пестель, докладывай наверх. Видим их, это подводные люди.