Торговец кофе
Шрифт:
– Это не преступление, – сказал Мигель, чувствуя необходимость встать на ее защиту.
Хендрик кивнул:
– Скажи вы иначе, и я бы перерезал вам горло. Я никому не позволю оскорблять мадам в своем присутствии, потому что обязан ей жизнью и даже большим. Но я говорю вам это, поскольку понимаю: вы любите ее и не станете любить ее меньше, если будете знать.
Мигель протянул руку, как принято у голландцев:
– Благодарю за доверие.
Хендрик улыбнулся и крепко пожал его руку:
– Между нами слишком долго существовала неловкость. Я хочу положить этому конец. Вы и мадам –
Мигель обрадовался своей удаче:
– Рад слышать это, поскольку я пришел к вам с очень деликатной проблемой в надежде, что вы мне поможете.
– Вам нужно лишь рассказать мне о ней.
Мигель сделал глубокий вдох:
– Мне докучает один сумасшедший. Этот человек уверил себя, будто я должен ему деньги, что на самом деле не так, поскольку мы оба потерпели убытки в результате одной торговой операции, которая совершалась честно и в рамках закона. Теперь он преследует меня и даже начал угрожать моей жизни. Я не смог остановить его разумными доводами, и я не могу обратиться к правосудию, так как он не причинил ни мне, ни моему имуществу никакого вреда.
– Я плюю на правосудие. Правосудие вам не поможет, – сказал Хендрик, затягиваясь. – Когда вам вспорют живот, тогда вы можете обратиться к правосудию за возмещением. Но какой от этого толк? Вам нужно лишь назвать его имя, и я позабочусь, чтобы он больше не причинил никому вреда.
– Я видел, что вы человек, который знает, как постоять за себя, – сказал Мигель, с трудом подбирая слова; ему тяжело дался комплимент Хендриковой жестокости. – Я помню, как смело вы вели себя в таверне.
– Не извиняйтесь, мой друг. Я прекрасно понимаю, что, если бы за вами, евреями, не следили, такой человек, как вы, мог бы справиться с подобным делом без всякой помощи. И кто же вам докучает?
– Его зовут Иоахим Вагенар, и он живет у Ауде-Керк.
– Если он живет у Ауде-Керк, думаю, с этим человеком может случиться масса несчастных случаев, на которые никто не обратит внимания. Конечно, мы хорошо друг к другу относимся, но такие вещи стоят денег. Пятидесяти гульденов будет достаточно.
Мигель заморгал, словно цена была соринкой, попавшей ему в глаз. Как он и рассчитывал, Хендрик может уладить это дело. Конечно, Иоахим сумасшедший, но почему Мигель чувствует себя так неловко?
– Это больше, чем я думал.
– Хоть мы теперь и друзья, но я все же подвергаю себя риску, как вы понимаете.
– Конечно, конечно, – сказал Мигель. – Я не сказал, что не заплачу. Только это больше, чем я думал.
– Можете подумать без спешки. Когда решите – найдите меня.
– Я так и сделаю. А тем временем…
Хендрик усмехнулся:
– Конечно, я ничего не скажу мадам. Я вас хорошо понимаю, и теперь, когда мы знаем секреты друг друга, вы не должны беспокоиться насчет того, можно ли мне доверять.
Мигель снова пожал ему руку:
– Примите мои благодарности. Для меня огромное облегчение знать, что я могу на вас положиться.
– Рад, что могу вам услужить.
Хендрик выпустил облако дыма из трубки и вернулся в таверну.
Стал накрапывать мелкий дождь; идеальная погода для злодея, который мог укрыться в тумане и темноте. От дождя и пота
Может быть, подумал он, избивать Иоахима Хендрику и не нужно. Теперь, когда заказ был практически сделан, Мигель содрогнулся от его жестокости. Лучше всего было бы не доводить до этого. В конце концов, он искал Хендрика не для того, чтобы причинить вред Иоахиму, а чтобы ощутить себя более защищенным. И, лишь поговорив о возможности избиения, уже почувствовал себя легче. Он может причинить Иоахиму вред в любой момент по своему желанию, а имея такую возможность, самым правильным было бы проявить милосердие. В конце концов, милосердие – одно из семи лучших качеств Господа, слава Тебе. Мигель тоже мог постараться быть милосердным.
Он подождет. Иоахим наверняка не собирался на самом деле убить Мигеля, но, если повторит свои угрозы, ему придется узнать, что Мигель может быть не только милосердным, но и справедливым.
Он не дошел еще до Влойенбурга, когда моросящий дождь сменился ливнем.
Мигелю хотелось поскорее переодеться и сесть у огня и, может быть, немного почитать Тору. Все эти раздумья о милосердии возбудили в нем желание прикоснуться к святости Господа. Но сначала он перечитает историю о том, как Очаровательный Петер обманул жадного торговца лошадьми, историю, которая всегда поднимала ему настроение.
Войдя в дом, он снял обувь, как это принято у голландцев, чтобы не разносить по дому грязь, хотя его чулки промокли насквозь и оставляли мокрые следы на керамических плитках пола. Он сделал несколько шагов к входу в подвал, когда увидел Ханну в дверном проеме. В полумраке ее выросший живот был еще больше заметен.
– Добрый вечер, сеньора, – сказал он слишком поспешно.
Ее намерения не вызывали сомнений. Ее большие глаза, широко открытые и увлажненные, жадно смотрели на него из-под черной шали.
– Мне нужно с вами поговорить, – сказала она тихим голосом.
– Вы снова хотите попробовать мой напиток? – не думая, отозвался он.
– Не сейчас, – покачала она головой. – Мне нужно что-то вам сказать.
– Может быть, мы пройдем в гостиную? – спросил он.
– Нам нельзя, – снова покачала она головой. – Нельзя, чтобы мой муж увидел нас там вместе. Он начнет подозревать.
"Подозревать что?" – чуть не спросил Мигель. Она думает, что они уже любовники? У нее такое богатое воображение, что оно не ограничивается женщинами-учеными? Мигель тоже не отказывал себе во флирте, но не имел никакого намерения доводить его до следующей стадии, с тайными встречами и прятками от мужа, погрязать в одном из самых страшных грехов. Трудно сыскать человека, который бы так ценил воображение, как Мигель, но мужчина, точнее, человек должен знать, где заканчивается фантазия и начинается реальность. Возможно, он по-новому оценил Ханну, находил ее обаятельной и симпатичной. Возможно, он даже полюбил ее, но он не будет руководствоваться этими чувствами в своих поступках.