Торговец плотью
Шрифт:
Тони приступил к давно задуманному обустройству собственного района, применяя ряд идей, пришедших ему в голову за последние полтора года. В каждом доме уже имелось персональное досье на работающую девочку, но Тони завел, не посоветовавшись с Анджело или с кем бы то ни было, свою собственную картотеку: записывал имя, давал полное описание, точный или приблизительный возраст и иные интимные подробности, которые могли оказаться позже полезными.
Тони позвонил Анджело и попросил разрешить ему большую свободу в заведовании домами и обмене девочками между ними. Анджело готов был согласиться на что угодно, лишь бы это ему ничего дополнительно не стоило. Тони
Поначалу Тони ввел перемены в трех домах. В двух из них не подавалось спиртное — он обеспечил их выпивкой. Затем распорядился слегка приглушить освещение в залах и спальнях, накупил дешевых проигрывателей, которые усиливали интим чувственными мелодиями. В этих трех салонах любви Тони учил девочек вести себя как леди такими наставлениями:
—Не кидайтесь на мужиков, не хватайте их за галстуки, как уличные шлюхи, поняли? Предлагайте себя красиво.
В зале имелись два альбома с фотографиями. Мужчина заходил, вел при желании светскую беседу с девочками или листал альбом, потягивая какой-нибудь напиток. Тони догадался, что некоторые из клиентов получают кайф от одних снимков.
Ну и черт с ними, все равно за выпивку платят. С наценкой.
Посетитель выбирал девочку по фотографиям в альбоме и тут же получал ее, если только она не была занята, — тогда приходилось ждать несколько минут. Такая услуга стоила, естественно, тоже несколько дороже.
Бизнес не только не сбавил, но и, как ожидалось, добавил оборотов. Это походит, решил Тони, на покупку костюма: многие из мужиков, которым предложат два одинаковых фасона — один за пятьдесят, а другой за сотню баксов, — посчитают, что стодолларовый гораздо лучше, и переплатят за него полтинник, хотя у обоих одинаковые ткань, покрой и вид.
Девочки, как заведено, переходили из дома в дом, и из района в район, так что постоянно появлялись новые кадры. К концу года Тони собрал уже картотеку на тысячу девочек с подробными сведениями и фотографиями.
До него продолжали доходить различные сплетни о Шарки.
От Джинни он узнал, что сам Шарки впервые занервничал и стал проявлять признаки беспокойства. Тони удалось снова повидать Свэна. Ничего необычного в этом не было — он ухитрялся встречаться с ним каждый раз, когда тот появлялся в городе. Сегодня они пришли на праздничный ленч в “Синюю лису”, это в проулке напротив городского морга.
После ничего не значащего трепа за кофе и хайболами Тони как бы невзначай сказал:
— Похоже, дела у Шарки идут наперекосяк, а?
Свэн не торопясь закурил, прежде чем спросить в свою очередь:
— С чего это ты взял, Тони?
— Да господи, какая тайна! Он же пьет почти беспробудно, сам знаешь.
— Да, выпить он не дурак. Так ты хочешь об этом потолковать?
— Не только. Черт побери, Свэн, да Анджело от него минимальная польза. Он просто просиживает свой зад в “Арлингтоне” и порой закатывает скандал. Могу спорить, он и понятия не имеет о том, что происходит в десяти шагах от его задницы. Позволь мне спросить тебя по-дружески,
Свэн глянул на него, не скрывая иронии:
— Тони, мошенник, я же вижу тебя насквозь, как и раньше.
Тони усмехнулся в ответ:
— Пусть так. Я и не строю из себя святую личность. И все же я прав.
— Очень может быть. И что из сего следует?
— Шарки долго не протянет, а я — лучшее, что есть у Анджело.
— Малыш, ты поработал, и неплохо, чуть больше гола. Некоторые парни пашут на Анджело пять-десять лет. К примеру, Кастильо. Он вкалывает на Шарки уже лет пять.
— Ага, и ему еще пятьдесят лет светят на том же месте. Лео не хватает тщеславия. И инициативы. Господи, да и мозгов тоже! За последние три месяца выручка в моем районе выросла на десять процентов.
Свэн встрепенулся:
—Вот как? Странно, Анджело ничего не говорил... — Он помолчал. — Как ты этого добился, малыш?
Тони коротко проинформировал его о проделанном. Свэн поджал губы, подумал, одобрительно кивнул:
—Очень недурно, Тони. Но ты же расшибался в лепешку не из любви к девочкам, а?
— Сам понимаешь, почему я это делал.
— Еще бы!
— Свэн, помоги мне. Ты ведь ближе всех к Анджело.
Несколько секунд Свэн размышлял, потом, взвешивая слова, сказал:
—Однажды я уже помог тебе, Тони, дал тебе шанс. Но ты же работаешь у Анджело всего ничего. Черт возьми, малыш, тебе же сейчас... сколько? Двадцать два?
— Через пару месяцев исполнится двадцать два.
— Помнишь, о чем я говорил тебе в последний раз? О чрезмерной поспешности.
— А ты помнишь, что я ответил, Свэн?
— И все же я прав, малыш. И еще одно: пока, честно скажу, ты не заслуживаешь большего. Ты...
Тони раздраженно прервал его:
—Вот этого не надо. Ты-то заслуживаешь свое место в собрании штата?
Свэн вспыхнул от гнева, а Тони напористо продолжал:
—Ты же знаешь, я ничего не имею против тебя, Свэн.
Только не говори, будто я места не заслуживаю только потому, что работаю недолго. Ты знаешь, я шустрее всех наших слюнтяев. Ты еще скажи, что начальником генштаба должен быть старый пентюх, дольше всех прослуживший в армии, а президентом — дольше всех вращавшийся в политике и папой римским — дольше всех бивший поклоны церкви. Черт, я знавал парней, которые всю жизнь пекут бублики и даже не догадываются, что именно им достаются от них дырки.
Какая, черт побери, разница, сколько времени занимаешься своим делом, главное — умеешь ли вести его хорошо. И не вешай мне лапшу на уши по поводу старшинства и прочей муры.
Свэн протестующе замахал рукой, прерывая его:
— Охолони, малыш. Не распаляйся так. Вон какую речугу закатил. Давненько не видел тебя на таком взводе. — На его лице появилось строгое выражение. — Вот что я тебе скажу, приятель: думаю, ты еще не готов занять место Шарки — в этом все дело. — Свэн нахмурился. — Тони, ты чертовски симпатичный парень и всегда мне нравился. Иначе я давно выбил бы тебе все зубы. Ведь ты шельмец — эгоистичный, себялюбивый, ловкий, нахальный сукин сын. Ты бы подорвал весь мир, если бы усмотрел в этом выгоду для себя. Заплати тебе достаточно, и ты станешь подкладывать под парней собственную жену, если б она у тебя имелась, а я очень сомневаюсь, что она у тебя когда-нибудь будет. А может, и собственную мать. Послушай, малыш: у Шарки и Анджело большая власть, понимаешь ты это или нет, но они излишне не злоупотребляют ею. А ты, боюсь, можешь распоясаться, стоит только тебе войти во вкус.