Торговка счастьем

Романова Галина Владимировна

Нет, ну куда она запропастилась, интересно? Что за срочные дела? У них на данный момент одно срочное дело – отыскать вдову Дворова Льва. А она, как известно, будто сквозь землю провалилась.

Может, насчет нее какие новости? Это вряд ли, Валька намекнула бы. А так… физиономию скорчила, как у хорька, и смылась.

Симонов схватил со стола литровую кружку густого клюквенного киселя и жадно припал к ее краям толстыми губами. Выпил почти половину. Больше не влезло.

– Уф… Обожрался… – погладил он свое брюхо и полез из-за стола.

И в тот же

самый момент двери его столовой тихо открылись, и Валентина тенью скользнула внутрь.

– Я почти вовремя.

Ее верхняя губа задралась, обнажая мелкие острые зубки. Так она улыбалась.

– Где была?

Симонов неодобрительно оглядел помощницу. Худые длинные ноги обтянуты черт знает чем. Какие-то штанищи, наподобие трико, аж все ее мосластые коленки выперли. Черная ветровка, черная шапка до бровей. Чудище, а не баба, подумал Симонов походя.

– У нас тут с вами кое-кто в гостях, Геннадий Степанович, – произнесла она, загадочно скалясь.

– Я никого не ждал, – отрезал он и глянул на свое домашнее одеяние. – К тому же, видишь, я не одет для приема гостей.

– Думаю, сегодняшний наш гость переживет отсутствие на вас фрака. – хихикнула Валентина, тенью двинувшись следом за Симоновым из столовой.

– Да? И кто же это?

Он остановился в холле, глянул сначала на себя в зеркало. Нашел, что он снова прибавил в весе. Но терпимо. Эти триста-четыреста граммов можно будет легко согнать в зале. Это если ему захочется. Поймал в зеркальном отражении черный силуэт Валентины. Выглядела очень довольной. Очень!

– Валька, щас в зубы дам, если не перестанешь тут морды мне корчить! – прикрикнул он, правда, без злости.

Не мог он на нее серчать. Баба работала как вол.

– Зубов у нас в гостях, Геннадий Степанович. Зубов Андрей Иванович. – Валя опустила голову.

– Погоди… – он наморщил лоб и тут же вспомнил. – Таксист, что ли? Так он уже был у нас, чего опять приволокла?

– На этот раз настоящий Зубов, Геннадий Степанович.

– Что? – он повернулся настолько резко, насколько позволяла его грузная фигура, схватил Валентину за подбородок, задрал вверх. – Что значит настоящий?! А в прошлый раз был искусственный, что ли?!

– В прошлый раз… – просипела она, потому что он все еще крепко держал ее подбородок в своих жирных пальцах. – А вы лучше его сами спросите, кто у нас тут корячился в прошлый раз…

Нынешнего гостя Валентина в дом не привела. Его втащили в просторный подвал под гаражом. И на всякий случай прицепили наручниками за трубу. И веселым он не казался. Казался жалким, напуганным и старым.

Симонов с трудом спустился по крутым ступеням в мрачное темное помещение. Под потолком на шнуре болталась громадная, с мячик, лампочка. Она почему-то раскачивалась, отбрасывая на оштукатуренные серые стены зловещие, корчившиеся тени. Как в хорошем кино про бандитов, подумал Симонов, с кряхтением преодолевая последнюю ступень и ступая на твердый бетонный пол.

Валентина

все время шумно дышала ему в затылок. Но стоило его ботинку ступить на пол, как она будто сквозь перила просочилась, оказалась впереди него на шаг. Тут же подставила ему деревянный стул. Поставила так, чтобы он, сев, оказался лицом к лицу с гостем, которого справедливее было назвать пленником.

Морда у гостя была уже немного смазана. Валькины костяшки поработали. Широкая, теплая куртка на мужике болталась, и свободной, не пристегнутой к трубе рукой он постоянно трогал свои ребра, проникая ладонью под застежку.

– Представьтесь, пожалуйста, – весьма официально потребовал Симонов, вообще ничего не понимая в Валькиных игрищах.

– Стасов… – мужик прошепелявил, наверняка помощница выбила ему зубы.

– Имя у Стасова есть?

– Стасов Андрей… – Он поморщился, как будто от боли, и добавил: – Иванович.

– Зачем вы здесь, Андрей Иванович?

Мягко, почти ласково поинтересовался Симонов и покосился на Вальку. Та ликовала. С чего? Почему? Дура баба!

– Я и не понял толком, – заныл мужик и вдруг заплакал. – Ваша женщина подошла ко мне после рейса, задала пару вопросов. Я ответил. Честно ответил. А она уставилась на меня. Поулыбалась. А сегодня вот с утра, прямо от дома… Хорошо Танюша не видела. А то бы точно полицию вызвала.

Последняя фраза прозвучала с угрозой. И это Симонова позабавило. Не в том положении, чудик, чтобы угрожать, н-да…

– Танюша у нас кто? – спросил он с опасной улыбкой.

Он теперь понимал, почему Валька к его зубам приложилась. Он и сам бы сейчас не прочь немного размяться. Гад сильно его раздражал, сильно.

– Танюша – жена, – ответил мужик, размазывая слезы по разбитой морде свободной, не пристегнутой к трубе рукой.

– Танюша жена как давно? – вдруг встряла Валька.

Вовремя, к слову, встряла. Он не знал, чего спросить еще. Чего такого спросить, чтобы можно было этого мужика побить. Побить основательно.

– Танюша…

Припухшие глаза мужика – Андрея Ивановича Стасова – маетно заметались по гаражным стенам, соревнуясь по скорости с ежившимися тенями от продолжающей раскачиваться лампочки.

– Полтора года почти, – подсчитал мужик.

– Ага! – оскалилась Валентина, по-акульи ощерив рот. – А прежнюю куда дел, скотина?

– Что?! Прежнюю? Какую прежнюю?! – Андрей Иванович громко, неприлично икнул.

– Ту, которую оставил в своем городе вместе с сыном и дочерью, а? – Валька заметно сократила расстояние между собой и гостем. – И которая до сих пор думает, что замужем, и носит твою фамилию, паскуда!

И четким, выверенным движением Валька отправила свой левый каблук мужику прямо в лоб. Голова отлетела на трубу, раздался оглушительный гул и следом вой пленника.

– А-ааа, это она вас наняла? Она? Гадина толстозадая! Спаси-иитеее! Помоги-ии-те-еее! Убиваю-ууут! Люди добрые-еее!