Торир Рыжебородый
Шрифт:
Почти каждый вечер супруги сидели у огня и разговаривали, и, если не считать нескольких исключений, их разговоры всегда были об одном и том же. Тот особенный вечер ничем не отличался от остальных.
— Вернемся к этому снова, Торир, — сказала Алата, вычерчивая бессмысленные геометрические фигуры на бумаге.
— Когда мы прошли почти полмили по Голландскому туннелю, — повторил он, словно по памяти читал заученный наизусть текст, — перед нами появился Раал.
— Точно так же он сделал перед тем, как они атаковали город?
— Я
— И ты уверен, что Раал появился не для того, чтобы оценить силу твоей армии, вернуться и доложить Гарету?
— Конечно нет! Гарет не стал бы никого посылать, чтобы узнать, сколько у меня воинов и что мы делаем. Он послал Раала, чтобы испугать Нормалов, и, если не считать Страмма, я думаю, это сработало.
— Тогда вернемся назад к самому трудному вопросу, — вздохнула Алата. Один вечер за другим пыталась она расставить точки над «i», разбирая ошибки неудавшегося похода, уверенная, что где-то тут спрятан ответ. — Почему вы смогли убивать чудовищ?
— Мы были сильны.
— Глупый ответ, Торир, — устало возразила Алата. — В конечном счете вы оказались разбиты.
— Я не знаю! — фыркнул Рыжебородый. — Может, Гарет просто играл с нами.
— Нет. Знаю, это — логичный ответ, но нет. Была какая-то веская причина.
— Уж не думаешь ли ты, что я знаю, какая? — требовательно спросил Урод. — Я пытаюсь найти ответ полгода!
— Извини, Торир, — сказала она. — Я не хотела расстроить тебя. Только… — ее голос смолк. Алата опустила глаза и стала разглядывать стол, стоящий перед ней.
— Я тоже извиняюсь, — медленно сказал он, — но раз мы не сумели разгадать загадку за последние сто вечеров, не думаю, что следующие сто принесут какой-то результат, — он замолчал. — Рет побери! Это сведет меня с ума! Я могу причинить ему вред… я знаю, что могу! Я уже делал это дважды и до сих пор не понимаю, почему и как! Может быть, я прав… а может, это — прямая дорога в ад!
— Когда ты был ребенком, рос в Туннелях, — сказала Алата, садясь прямо, — кто-то еще вызывал Гарета на бой так, как делал ты? Он чувствует боль?
— Боль он чувствует, — сказал Донахью. — Как-то я пытался посмеяться над ним. Он оказался тут как тут, словно Бог, со своей проклятой колдовской силой, но тогда ему потребовались все его силы, чтобы сохранить жизнь в своем крошечном теле. Он кашлял, то ли простудившись, то ли подцепив какую-то болезнь. Но найти того, кто бросил бы ему вызов… забудь об этом. Все Уроды на его стороне.
— Может, есть недовольные?
— Никого, насколько мне известно. Я уверен, Гарет заботится об этом. Иногда кто-то из Уродов исчезает. Я никогда не знал, что происходит, а все эти проклятые колдовские твари никогда не обращают на это
— Тогда, быть может, он фаталист? — упорствовала Алата.
— Возможно. Но на Гарета это не похоже.
— Ты причинял вред кому-нибудь из его существ, пока жил в Туннелях?
— Нет. Первый раз мне это удалось во время последнего вторжения, когда я метнул дубинку в огненную птицу, и та не исчезла вовремя. А потом во время битвы…
— А раньше ты пытался причинить вред огненным птицам?
— Сотни раз. Когда я был ребенком, я сделал рогатку, чтобы стрелять в них.
— Но ты никогда не попадал в них?
— Да, — признался Донахью. — Никогда. Или они исчезали, или камни не попадали в них.
— Спасибо, Торир, — поблагодарила Алата. — Что ты сделал по-другому в тот раз, когда причинил вред птице? Что из того, что не делал раньше?
— Ничего! Нет, будь она проклята! — Донахью шлепнул кулаком по столу. — Я ничего особенного не делал. Я вышел из воды и отправил Уродов Гарета стрелять в Норманов… Норма-лов… а после того как мы победили, я увидел огненную птицу и швырнул в нее дубинку.
— Что ты делал в воде?
— Ты, черт возьми, отлично знаешь, что я там делал! Я поджег суда и возвращался вплавь.
— Может, это вода? — высказала предположение Алата, понимая, что не сможет удержаться, чтобы не схватиться за соломинку.
— Я взял дубинку у трупа, после того как вылез из воды, — сказал он. — С другой стороны, когда мы сражались в Туннелях, воды там не было.
— Что было и в Туннелях и на берегу, где ты подбил камнем огненную птицу?
— Ничего! — взревел Рыжебородый. Вскочив, он начал ходить туда-сюда по комнате. — Один раз я был с Нормалами, другой раз с Уродами. Один раз я использовал дубинку мертвеца, другой раз придушил тварь собственными руками. Один раз я был на берегу, другой раз под землей. Один раз огненная птица пыталась помочь мне, другой раз чудовище пыталось убить меня. Один раз Гарет был в нескольких милях, другой раз в нескольких сотнях ярдов. Только, будь оно проклято, общее в обоих случаях то, что после и того и другого случая я виделся с Гаретом, и он говорил, что узнает обо всем, что только я не придумаю… — Донахью зашелся в отвратительном бормотании. — Может быть, он и знает…
— А ты уверен, что он говорил тебе только это? — настаивала Алата. — Он вот так сказал и ушел?
— Нет. Конечно, нет, — раздраженно ответил Донахью. — Но в чем же тут суть?
— Почему он оба раза говорил с тобой? — размышляла Алата. — Почему не убил тебя и не собирается делать это?
— Я не знаю. Он сказал, я нужен ему.
— Зачем ты можешь быть нужен колдуну? — быстро пробормотала Алата. — Мне кажется, на прошлой неделе ты говорил мне, что он сказал, будто вы нужны друг другу.