Торир. Рыжебородый
Шрифт:
Рыжебородый вскочил на ноги, дико озираясь, ожидая, что Алата уже исчезла в темноте. Но она стояла там, где он оставил ее, в полудюжине шагов от его первой жертвы. Донахью подобрал дубинку, повесил ее на пояс и снова повернулся к женщине.
— Ты была права, — смущенно сказал он.
— Да.
— Дальше их будет больше, не так ли?
— Возможно, — ответила она. — В следующий раз тебе может не так повезти; ты можешь не успеть убить их, прежде чем они крикнут раз или два.
— Куда
— На запад.
Он покорно кивнул и пошел в этом направлении. Потом он повернулся и потянулся, чтобы схватить Алату за талию.
— Не беспокойся. Я пойду за тобой, — сказала она, качнувшись в сторону.
— Посмотрим.
— Я пойду за тобой. И не забудь о своем обещании.
— Моем обещании?
— Никогда не трогать меня. Даже за руку.
— Я сдержу слово, ладно, — проворчал он. — От тебя больше беспокойства, чем удовольствий. Не знаю, как хватало у Дрейка сил касаться тебя.
Он посмотрел вверх. Облако закрыло луну, и если бы они поспешили, то достигли бы леса за полем раньше, чем Джошуа и его воины обнаружат, что замок пуст.
Глава 15
К утру добрых пятнадцать миль легло между ними и замком Дрейка. Донахью чуть отклонился от западного направления в надежде сбить преследователей со следа; пересек и заново пересек несколько небольших ручьев, чтобы окончательно запутать Людей слепого Барона.
Когда беглецы вышли на уединенную прогалину посреди густого леса, Рыжебородый сел, прислонившись спиной к дереву, и жестом предложил А лате сделать то же самое.
— Да, я уверена, мы здесь будем в безопасности, — сказала она, садясь в пяти ярдах от него.
— Где мы? — грубовато спросил он, подобрал маленькую ветвь и разломал ее на крошечные кусочки.
— Я точно не знаю, — ответила Алата. — Насколько я помню, впереди нет никаких ни городов, ни деревень.
— Тогда почему ты сказала, чтобы мы пошли в эту сторону? — взорвался Рыжебородый.
— Чтобы людям Крастона было сложнее обнаружить нас, — сказала она. — И также потому, что нам некуда больше идти.
— Что ты имеешь в виду?
— Даже для тебя должно быть очевидно, — раздражительно сказала она, зачесав локон волос назад со своего лба, — что ни один из нас не может вернуться ни в один город Нормалов и остаться в живых.
— Что-то мне непонятно… почему Крастон хочет убить тебя?
— Потому что я — вдова Майкла Дрейка и дочь Алдана Повича.
— Ну и что? — спросил Рыжебородый.
— Я представляю для него политическую угрозу.
— Почему? Я думал, только мужчина может стать Бароном.
— Да. Но я единственная наследница моего отца.
— Что это значит? — спросил Донахью, едва не подпрыгнув. То, что Алата говорила,
— Это означает, что Человек, который возьмет меня в жены, получит не только Баронство моего мужа, но и моего отца. А у Элстона Страмма не осталось наследников.
— Это означает, что тот, кто женится на тебе, будет в два раза сильней, чем Крастон или Рислер! — сказал Донахью, наконец разобравшись. — А с такой силой он, возможно, сумеет зацапать хозяйство Страмма.
— Точно.
— И когда я овладею тобой…
— Никто мной не овладеет!
— И когда я овладею тобой, — продолжал Донахью, игнорируя слова Алаты, — я стану самым великим Человеком в Ступице!
— Ничто не сделает тебя самым великим Человеком ни в Ступице, ни где-то еще, — холодно сказала женщина. — Такой брак может сделать тебя лишь самым могущественным с точки зрения политики.
— В чем разница? — засмеялся Донахью, подобрав другую упавшую ветку и разломав ее надвое.
— Я не могу представить в такой роли одного из лакеев Гарета Кола, — сказала она, отвернувшись и глядя в глубину леса.
— Я не лакей Кола! — яростно взорвался Донахью. — Первое, что я сделаю, так это отрублю его уродливую голову и повешу себе на пояс.
— Тут нет никого, кроме меня, убийца, — сказала Алата, повернувшись к нему спиной. — Можешь не притворяться.
— Притворяться! О чем, во имя Рета, ты говоришь?
— Ты в самом деле пытаешься сказать мне, что ты ничего не знал, когда завел Элстона и моего отца в ловушку? — недоверчиво спросила она.
— Там не было ловушки! И мы, черт возьми, почти разбили его!
— Если не считать того, что вы потеряли четыре сотни человек, а он не потерял ни одного Урода, — цинично сказала она.
— В следующий раз… — пообещал Донахью. — В следующий раз я достану его.
— Погубив еще четыре сотни воинов? — усмехнулась она.
— Сам.
— Точно.
— Рет побери, я сделаю это! — проревел он. — Я оторву его проклятую крошечную голову!
— Ты хороший актер, — заметила Алата. — Когда ты так говоришь, я почти верю тебе.
— Лучше бы уж ты поверила! — прорычал Урод, молча уставившись в землю и в то же время мысленно рисуя картины смерти Гарета Кола.
— Почему ты так ненавидишь его?
— Как тебе понравится жить в лишенной солнца норе, под землей, с компанией Уродов, которые знают обо всем, что ты думаешь, и могут сказать тебе, что ты станешь делать, когда ты сам этого еще не знаешь?
— Но ведь ты — один из них.
— Я — не Урод Гарета Кола! — проревел он.
— Тогда почему ты жил вместе с ними? — упорствовала она.