Торопун-Карапун и тайны моего детства
Шрифт:
— А из чего? — спросил я.
Ослик с трудом оторвался от телевизора.
— Я сейчас принесу морскую капусту, — сказал он. — Из нее можно сварить что угодно.
Вместе с Осликом я пошел на огород. Мы стали собирать морскую капусту.
— Ты помнишь, — сказал вдруг Ослик, и глаза его немного повеселели, ты помнишь, как в твоей комнате мы построили себе домик под большим обеденным столом?
— Да, да! — подхватил я. — Это был отличный просторный дом, и главное — никто не знал, что мы живем там! Ты висел на одной его стене — помнишь? — я прикрепил
— Я не хочу сейчас о ней говорить, — покачал головой Ослик. — Лучше поговорим о твоем папе. Да, так вот, когда вошел твой папа, — вспомнил Ослик, — он очень удивился, что тебя нет в комнате, — шубка висит, а тебя нет. И сел к столу…
— И его ноги в сапогах, — перебил я, — оказались в нашем домике. И мы затаились и боялись рассмеяться.
— Я очень любил твоего папу, — вздохнул Ослик. — А помнишь, как мы ждали его по вечерам, летом, на даче?
— Да, да. Мы жили тогда возле озера, а на том берегу жили разбойники, — сказал я. — А папе надо было обогнуть почти все озеро. Я очень волновался.
— Может, там и не было разбойников, — сказал Ослик. — Может, мама говорила тебе так, чтобы ты не убегал далеко?
— А ведь ты, пожалуй, прав! — засмеялся я. — Какие там разбойники! Мы с тобой были очень маленькими тогда и доверчивыми.
— Да, да, — кивнул Ослик.
— Смотрите-ка, они беседуют! — услышал я вдруг голос Цыпленка. Он глядел в окно. Пух на его голове и животике стоял дыбом от злости. — Они хотят уморить нас голодом!
— Сейчас, сейчас! — заволновался я. — Простите, друзья.
Я схватил целую охапку морской капусты, притащил ее на кухню. Там с помощью Ложки я приготовил целую гору капустных котлет. Они были немножко солеными. Только это не потому, что я перестарался, а потому, что вода в море соленая.
Мы поставили котлеты на стол и сели ужинать, продолжая смотреть телевизор. Там, во дворце, подавали какие-то удивительные яства. А мы не завидовали и уплетали котлеты с большим аппетитом.
Скоро на нашем столе не осталось ни одной маленькой, ни одной даже крошечной котлетки.
Тра-та-та! Тра-та-та! Та-та-та-та! — затрубили во дворце.
— Это значит — надо ложиться спать, — сказал Морской Конек. — Это значит — утро вечера мудренее.
СРАЖЕНИЕ
Утром я проснулся оттого, что у меня в ногах завозился Цыпленок. Я открыл глаза и увидел, что я еще в домике Ослика. Но хозяина не было. Торопун-Карапун сидел и смотрел телевизор. Рядом с ним примостились рыбки.
— Доброе утро! — сказал я шепотом. — А где Солдатик? Где Ложка?
— Солдатик охраняет дом, а Ложка еще спит, — тоже шепотом ответил Торопун-Карапун. — И во дворце все спят.
Я оделся и сел радом с Торопуном-Карапуном. И во дворце, и на всем острове никто еще не просыпался.
— Я хочу ее увидеть… — прошептал Торопун-Карапун.
Вдруг во дворце открылась маленькая
От звука ее голоса в руках у нее появлялись цветы.
Ай, желтые, Люди, розовые, Полюли, голубые, Ой, красные!Принцесса помахала цветами и бросила их в воду:
— Ай люли-полюли, ой, плывите!..
Из воды показался Ослик.
— Ну, чего ты упрямишься? — сказала она. — Почему ты не идешь на берег?
— Не хочу, — качнул головой Ослик. — Мне отсюда слышно. Спой еще песню тети Наташи.
— Про солнышко?
— Ага…
— А ты подойди поближе.
— Вот еще…
— Ты всегда был упрямым Осликом. Помнишь, сколько раз раньше я просила тебя: сойди, пожалуйста, с коврика, будем играть вместе на полу. А ты не хотел.
— Потому что ты важничала. Подумаешь, Прынцесса в красных сапожках. Не люблю, когда важничают.
— Не Прынцесса, а Принцесса. И вовсе я не важничаю.
Ослик упрямо помотал головой.
— Ну хорошо, хорошо. Я спою тебе песенку тети Наташи про солнышко.
И Принцесса сняла с головы красный платочек, распустила русую косу с голубыми ленточками и тихонько запела:
Ах ты солнышко восхожее, Высоко всходило, Далеко светило, Через лес да поле, Через сине море. Ай-лейлен-ка, Сполелеика, Сине море…— Ослик, выходи из сине моря, выходи на берег. Помнишь, как тетя Наташа говорила: «Что ты, малышка, закручинился?» Это она про тебя говорила, когда ты еще висел на коврике. Не упрямься, приходи скакать на бережок. Ну, подними же свое розовое копытце! Выходи!
Ослик вздохнул.
— Я ж на тебя не кричу, — просила Принцесса, — я ж тебя ласково зову. Ослик! Глупенький-Глупышкин… Самый глупый Ослик на свете!
Глаза Принцессы заблестели от слез. На экране телевизора замелькали какие-то пятна и полоски.
— Телевизор! Телевизор испортился! — закричали рыбки.
— Я сейчас исправлю, — сказал Торопун-Карапун.
Он так волновался, что перепутал колесики. Но вот наконец он повернул нужное колесико, мы все прильнули к экрану и увидели, как Ослик, переступая копытцами, приближается к берегу, на котором стоит Принцесса. Торопун-Карапун улыбался. Он был рад за маленького Ослика и Принцессу. И мы все тоже были очень рады.