Торжество матери
Шрифт:
Бригида закрыла рот рукой, подавила слезы. Мокоша, это произошло тут. Нападение.
Она зажмурилась на миг и дышала, просто дышала. Не хватало еще, чтобы она тут сломалась и расплакалась. Так она не поможет Роксане.
Когда ее дыхание вернулось в норму, насколько это было возможно, она посмотрела на землю. За сиренью были следы мужчины и… маленькие, легкие… следы Роксаны. Они вели к полям.
Бригида вышла за ними из леса на скошенное поле. Неподалеку виднелись постройки. Коровы бродили по полям вокруг них. На горизонте
Пару дней назад она следила за мужчиной у дубовых стен хижины, рисующим точки, чтобы сообщить о дочери, подходящего для брака возраста. Он поднял кисть из ведра краски, и кольца сверкнули на солнце. Теми же кольцами он ударил Каспиана на празднике. Дариуш. И его дочь была подходящего возраста. Нина.
Это был их дом.
Следы пропадали в полях, их смыло ночным дождем. Но она пошла к хижине.
В огороде вырывала сорняки женщина с пышными формами, она согнулась, темная коса упала с плеча. Она бубнила под нос, отбрасывая в стороны листья и прутики. Нина говорила, что ее мама позаботится о ее пьяном отце. Это явно была она.
Бригида приближалась, трава пропускала ее. Перед ней сорняки цвели маленькими желтыми цветочками, каждый из пяти лепестков был в форме сердечка. Хоть растение выглядело безобидно, оно было опасным гостем в полях деревни.
— Лапчатка ползучая глубоко проникает корнями. Их нужно выкапывать, иначе она вырастет снова.
Веселый смех.
— Поэтому я не могу от нее избавиться?! — женщина медленно выпрямилась, вытерла руки о грязный фартук и повернулась. В сорок лет она все еще была красавицей, с густыми волосами и полными губами, но синяк и пара царапин портили ее скулу. Она отвернулась, пряча ту сторону лица, опустила взгляд темных глаз на землю, погрузила руки в землю. — Слава Святой Мокоше.
Ее ладонь сжимала косу. Бригида поправила платье и склонилась к женщине.
— Слава. Я пришла по Ее делу. Как вас зовут?
— Зофья, — пальцы женщины рыли землю. — Чем могу помочь, Жница?
— Кое-кто видел события праздника. Мне нужно поговорить…
— О, да, но Нины тут нет, Жница, — быстро ответила Зофья. — Я… не знаю, куда она пошла.
Нина? Как быстро ее имя слетело с губ Зофьи.
Бригида покачала головой.
— Ваш муж.
Зофья закрылась, как одуванчик в тени.
— М-муж? Но он…
— Он тут, да? Прошу, отведите меня к нему, — Бригида встала, не дожидаясь ее ответа. Она лучше увидит его с Зофьей, проведшей ее в дом, чем с гневом крови, распахнувшим дверь.
С уважением кивнув, Зофья кашлянула и повернулась к дому.
— Сюда, Жница.
Зофья повела ее вокруг огорода к тяжелой дубовой двери, которую она открыла.
— Дарек! Подойди. У нас гость!
Зофья указала ей, прошла за ней и закрыла дверь. Внутри дом не сочетался с внешним видом хижины. Над камином висели бычьи рога, как на троне. Мебель была хорошо
— Будешь чай, Жница? — спросила Зофья, но уже шла к чайнику, висящему над огнем.
— Спасибо, — выдавила Бригида, тяжелые шаги донеслись из-за шторы с вышитыми цветами.
Дариуш пригнулся и прошел в дверной проем, его простая белая рубашка и штаны были мокрыми от пота, хоть он был с множеством колец. Если он работал в полях, то уже провел там время сегодня. Он уже не был румяным и неадекватным, как на празднике, а выглядел трезво. Он смотрел на нее из-под темных сдвинутых бровей.
— Ты… с праздника, — сказал он низким голосом, шумно дыша. Казалось, каждое слово давалось ему с трудом.
— Это Жница Смерти святой Мокоши, да славится Ее имя, — сказала Зофья у камина. Ее громкий голос стал шепотом под конец.
Дариуш посмотрел на ее платье, древко косы, нити пояса и следы смородины под глазами. В отличие от других жителей, он не стал падать на колени или хвататься за камень Мокоши, не поспешил к источнику воды с тихой молитвой. Его веко дергалось, он смотрел на нее, и благоговение глаз многих было затемнено чем-то под поверхностью. Чем-то злым.
Не отводя взгляда, он подошел к ней, навис над ней как леший. Он скрестил большие руки.
— И что она от меня хочет? — спросил он, хоть это звучало как утверждение, а не вопрос.
— То, что требует служба Мокоше, — ответила она, хоть ее голос дрожал. Она сглотнула. — Вы были там в ночь праздника. Можете описать события, как вы их помните?
Он выдохнул носом, взгляд потемнел.
— Я пришел, отпраздновал и ушел.
После него было слышно только бурление воды и треск огня.
Он не собирался упрощать ей работу. Она подавила желание вздохнуть.
— А что вы помните о Роксане в ту ночь?
Он прищурился.
— Она была жива, когда я ушел.
Шорох юбок, Зофья ходила по хижине, готовила чай.
— Куда вы пошли после праздника?
Он склонил голову, провел пальцем под глазом.
— А ты как думаешь?
Он не просто усложнял, он делал это невозможным. Но она не сдастся так легко.
Сжав свободной рукой флакон, она подошла к нему, смотрела на его мрачное лицо. О таких мужчинах ее предупреждали мамы — злых, жестоких, наглых. Но…
Он возвышался над ней, как леший, но у него не было и десятой доли той силы. И сотой доли. И тысячной доли.
Она была потомком Иги Мрок. Слугой Мокоши. Ведьмой озера. Она не боялась лешего, не испугается и мужчины, который, по сравнению с духами леса, был не больше травинки. И с флаконом озерной воды в руке она была неуязвимой.
— Я спрошу еще раз… — начала она низким голосом, крепче сжав флакон.
Он открыл рот, но Зофья прошла между ними с двумя чашками чая.
— Чай готов!