Торжище брака
Шрифт:
— Он сделан очень хорошо, и сходство поразительное.
— Он написан молодой художницей, работающей в моем ателье. Она сегодня кончает одну работу и, если вам угодно, может сейчас же начать ваш портрет.
— Что ж, отлично!
— В таком случае потрудитесь, ваше сиятельство, пройти в следующую комнату.
Страшная бледность покрыла лицо Тамары. Она узнала говорившего — это был князь Арсений Борисович! Итак, судьба готовила ей еще это унижение! Того, встречи с кем она хотела бы избежать во что бы то ни стало, она должна была рисовать за деньги. Она не видела князя со времени поразившей ее катастрофы. Сначала уединенная
С быстротою молнии пронеслись эти мысли в уме молодой девушки. В эту минуту итальянец приподнял портьеру и пропустил Арсения Борисовича, остановившегося в страшном изумлении.
— Мадемуазель Ардатова, я попрошу вас приняться за портрет князя Угарина. Переговорите об этом с князем. Я же сию минуту вернусь, — сказал Бельцони, удаляясь с почтительным поклоном.
На щеках князя выступил легкий румянец, когда он взглянул на молодую девушку, стоявшую у мольберта.
— Здравствуйте, Тамара Николаевна! — сказал Угарин, быстро подходя к ней и радушно протягивая руку.
Тамара, казалось, не заметила его радушного жеста и приветствовала князя холодным поклоном, каким обыкновенно здоровалась со всеми посетителями мастерской. Она не считала больше своими знакомыми людей, отвернувшихся от ее отца в дни несчастья; Арсений Борисович был теперь всего лишь первым встречным.
— Каких размеров вам угодно иметь портрет и когда вы желаете назначить первый сеанс? — спросила она равнодушным голосом.
Князь понял урок, и смешанное чувство стыда и досады охватило его. Неужели эта девочка, некогда любившая его, действительно неуязвима в своей гордости?
— Я желаю иметь портрет в натуральную величину, до колен. Я был бы вам очень обязан, если бы вы начали его завтра, так как он предназначается для моей невесты, вашей подруги по пансиону, Екатерины Карповны Мигусовой, — сказал он, упирая на это имя и устремляя проницательный взгляд на молодую девушку.
Он рассчитывал видеть горестное удивление или, по крайней мере, волнение, но тонкое и подвижное лицо Тамары выражало одну иронию. Итак, Мигусова сдержала слово и купила себе в мужья князя!
— Мы начнем завтра, князь. Только потрудитесь назначить час. Что же касается цены, то вам надо условиться об этом с господином Бельцони, — ответила Тамара с поклоном, в значении которого нельзя было сомневаться.
На следующий день князь явился в назначенный час, и Тамара стала набрасывать первый эскиз. Она знала наизусть каждую черту человека, бывшего идеалом ее детских грез, предметом первой, почти бессознательной, детской любви. Тысячу раз рисовала она его с фотографии, взятой тайком из альбома мачехи, не предполагая, что наступит день, когда она вынуждена будет писать его портрет за деньги для другой. В своем наивном сердце она полагала тогда, что для того, чтобы приобрести расположение этого красивого человека, достаточно ума и сердца и что та, которую он удостоил своей любви, должна быть чиста и прекрасна, как ангел! А в действительности оказалось, что он удовлетворился грубой и вульгарной женщиной с миллионом приданого. О, как лжива эта блестящая оболочка, скрывающая такую мелочную и жадную душу!
Эти мысли мелькали в уме Тамары, пока она рассматривала князя с таким равнодушным видом, как будто перед нею была статуя. Она только притворялась, что
В один из следующих сеансов Арсений Борисович заметил с удивлением необыкновенную твердость руки Тамары и, устав от молчания, царившего между ними, спросил молодую девушку, каким образом и давно ли она достигла такого совершенства в живописи.
— Глава семейства, где я заканчивала свое образование, был профессором живописи. Предвидя несчастье, которое должно было поразить меня, и зная, что вместе с состоянием всегда теряют все: и положение, и знакомства, и друзей, он не хотел оставить меня без средств в борьбе с жизнью. Эриксон заставлял меня неутомимо работать над развитием моего таланта, и благодаря ему я содержу семью и независима от чужих людей.
Князь снова почувствовал себя неловко. Он вспомнил свое недостойное поведение по отношению к семейству Ардатовых. Чтобы сказать что-нибудь, он заметил:
— Екатерина Карповна была очень рада, когда узнала о нашей встрече. Она хотела повидать вас сама и сказала, что вы с нею большие друзья.
— Были, может быть! У бедного человека не бывает друзей, так как даже самые близкие люди перестают тогда интересоваться нами, если только какой-нибудь случай не напомнит им о нашем существовании. Я очень признательна Екатерине Карповне за ее любезное внимание, но прошу вас уверить ее, что нисколько не претендую на прежние отношения, порванные судьбой и не имеющие теперь уже никакого смысла.
Угарин не сводил глаз с бледного лица Тамары, каждая черта которого дышала невыразимой гордостью. На минуту он забыл все: свою невесту, прошедшее, будущее… Он видел перед собой только энергичную и гордую девушку, и странное чувство охватило его сердце. Но очарование быстро прошло, и князь, вздохнув, опустил голову.
— Вы слишком строго судите людей, Тамара Николаевна, и приписываете им оскорбительные намерения, о которых они даже и не подозревают. В хаосе светской жизни много обязанностей попирается не по злобе, но просто по легкомыслию. Если бы вы воззвали к прежним отношениям, конечно, к вам явилось бы много друзей.
— Для меня все сделались чужими, и я никогда не чувствовала желания или необходимости взывать к их благотворительности. На одну только вещь дочь Николая Владимировича Ардатова имела неоспоримое право со стороны знакомых покойного отца — на вежливость, но к ней не взывают.
Арсений Борисович покачал головой.
— Я вас не узнаю, Тамара Николаевна! Что вы из себя сделали?
— Очень просто: художницу, работающую в мастерской господина Бельцони. Потрудитесь поднять голову, князь — я не вижу вашего рта.
Через несколько дней после этого разговора, когда Тамара только что приехала в мастерскую и снимала перчатки, вошел князь в сопровождении Мигусовой. Катя бросилась на шею своей прежней подруге и горячо ее поцеловала. Затем она стала громко болтать, сильно жестикулируя и звеня многочисленными браслетами.
Продолжая раздеваться, Тамара критическим взглядом рассматривала свою подругу. Мигусова была одета в дорогое плюшевое платье со шляпой a la Rubens, украшенной марабу на голове. Но этот кокетливый наряд очень не шел к ее грубой и вульгарной фигуре. И такую-то женщину князь Угарин должен был любить и терпеть около себя всю жизнь! Бросив взгляд в его сторону, она встретилась с глазами Арсения Борисовича, и оба поспешно отвернули головы.