Торжище брака

Крыжановская-Рочестер Вера Ивановна

Князь прошелся по будуару. Затем, остановившись перед молодой женщиной, он скрестил на груди руки и сказал дрожащим голосом:

— К чему, Тамара Николаевна, вы сегодня предполагаете то, чего прежде не признавали — моего благородства? Вы так много слыхали о моих пороках, которыми я имею столько причин гордиться, но никто не говорил вам о моих добродетелях. Зачем же, после этого, я буду притворяться, выказывая деликатность чувств, допускаемую вами во мне только из приличия? В данном случае нет и речи о любви. Нина Александровна хочет сделаться княгиней, а поэтому и покупает себе мужа, которого я и продаю в своей особе. Таким путем она получает доступ в большой свет, где

ей так хочется блистать.

Тамара покраснела. Итак, значит, Арсений Борисович передал ему ее слова, сказанные в день свадьбы! Молодая женщина молча опустила глаза. Отрицать их она не хотела, а извиняться — значило обвинять себя. Князь горько улыбнулся.

— Видите, баронесса, я прав! Вы беспощадно осудили меня! Иногда бывает очень полезно, чтобы прекрасный ротик отрезвил человека, чересчур занятого своей особой, и назвал бы вещи своими именами. Этот способ, конечно, очень тяжелый и дает следующий в высшей степени неприятный результат: когда человек готов совершить низость по расчету, то ничтожные остатки божественной искры в его душе возмущаются и протестуют. На этот раз, несмотря на всю вашу проницательность, баронесса, вы ошиблись. Не боязнь отказа делает меня нервным и больным!

В первый раз Тамара взглянула на Флуреско с интересом и тайным сочувствием. В его голосе слышалась какая-то особенная нота, тотчас же убедившая ее, что этот молодой и еще красивый человек, несмотря на видимые следы рассеянной жизни, мог бы сделаться совсем другим, если бы распущенность нравов не коснулась его на самом пороге жизни и не бросила бы в объятия женщин, для которых порок сделался насущной потребностью. Они постепенно развращали юношу и уничтожили в его душе все добрые побуждения, уважение к добродетели и любовь к труду. Если бы чистая и самоотверженная любовь добродетельной женщины поддержала бы и руководила этой юной душой, ей, возможно, стали бы доступны благородные движения, и Флуреско никогда не узнал бы этой пустоты, этой скуки, этого ненасытного стремления к наслаждению, побуждающего теперь искать руки нелюбимой женщины, чтобы только достать золота и еще наслаждаться и наслаждаться!

Благодаря прирожденной впечатлительности все волновавшие ее мысли отразились на выразительном лице, и под влиянием нервного возбуждения князь ясно читал их.

— Все, что вы сейчас думали, баронесса, — сказал он, — совершенно справедливо. Только вы, конечно, поймете, что Нине Александровне именно и недостает необходимых качеств, чтобы удержать на краю пропасти человека распущенного, привыкшего к безделью и пустой светской жизни. Для совершения такого чуда нужна не обыкновенная женщина, а чистый ангел, столь же мужественный в добре, как я в зле.

— Я вижу, что Арсений Борисович передал вам мои слова, о которых я очень сожалею, — откровенно сказала Тамара. — Я говорила, что считаю вас распущенным, а вовсе не нравственно погибшим человеком, лишенным всякого благородства. И почему вы не постараетесь остановиться на этом пути зла? — Она наклонилась вперед, и горячее убеждение зазвучало в ее голосе. — Еще не поздно! Стряхните свою прошлую жизнь, так позорно овладевшую вашим сердцем и умом. В труде и в исполнении своих обязанностей ищите средства против пожирающей вас скуки, против пустоты сердца, толкающей вас на путь порока. И, конечно, Господь благословит ваши усилия! К вам явится чистый ангел, протянет руку и поддержит вас!

Без сомнения, Нина пустая и тщеславная девушка. Но вы ищите женщину, которая полюбила бы вас не за то, что вы князь и можете открыть ей доступ в большой свет, а за ваши личные качества. Пусть она будет не так богата, но это вознаградится любовью и преданностью. Я не говорю, что бедность дает счастье — для жизни нужны средства, — но обеспеченной жизни достаточно для счастья.

Под влиянием убедительного красноречия и сверкающего энтузиазмом взгляда молодой женщины Флуреско выпрямился, бледное лицо его покрылось румянцем, а глаза с выражением радостного увлечения устремились на собеседницу. Но вдруг это воодушевление угасло, облако грусти омрачило его лицо. С глубоким вздохом князь в каком-то изнеможении опустился в кресло.

Его развращенная душа не была способна к высоким порывам добра.

— Поздно, баронесса, начинать новую жизнь! Раз брошенный шар продолжает катиться, пока не достигнет назначенной ему цели. Так и я неудержимо стремлюсь по своему пути, пока не достигну крайней цели — могилы. Как я совершу свой путь? Это будет зависеть от Божьего милосердия, — закончил князь усталым голосом.

Тамара молчала. Очевидно, эту погибшую душу невозможно было вырвать из пропасти. Она собиралась дать разговору другое направление, когда в будуар быстро вошла Нина. Молодая девушка была в самом лучшем расположении духа. Не обращая внимания на мрачную молчаливость Флуреско, она стала с ним отчаянно кокетничать, вызывая на веселую болтовню.

После обеда Магнус с адмиралом ушли в кабинет, чтобы сыграть свою обычную партию в шахматы, а князь, Тамара и Нина вернулись в будуар. Замечая нетерпение молодой девушки и мрачную озабоченность Флуреско, баронесса решила оставить их одних и дать возможность окончательно объясниться. Ссылаясь на необходимость навестить больного Персиваля, большую собаку Магнуса, находившуюся в данный момент на попечении Шарлотты, она вышла из комнаты. Флуреско проводил ее усталым взглядом: губы его нервно дрожали. Он понял намерение баронессы!

Тамара не торопилась вернуться к молодым людям. Осмотрев Персиваля и переговорив серьезно с ветеринаром о способе лечения, она прошла в кабинет мужа. Только через три четверти часа молодая женщина вернулась в будуар. Красная и взволнованная, Нина сидела на диване, князь рядом с ней в кресле. Заметно чем-то возбужденный, он нервно вертел в руках какую-то визитную карточку. По выражению их лиц Тамара убедилась, что между ними произошло решительное объяснение.

Обменявшись несколькими пустыми фразами с хозяйкой дома, князь встал.

— Простите меня, — сказал он, — но мне необходимо отправиться домой и отдохнуть. Сегодня целый день меня мучает страшная мигрень.

Нина нахмурилась и подозрительно взглянула на него, но страшная бледность князя подтверждала его слова. Поэтому, несмотря на свое неудовольствие, молодая девушка промолчала.

— Действительно, у вас очень нездоровый вид, Эмиль Феликсович! Поезжайте домой, отдохните и возвращайтесь скорей к нам здоровым, — сказала любезно Тамара, протягивая ему руку.

Князь почтительно поднес ее к губам. Прикосновение его ледяных пальцев заставило вздрогнуть молодую женщину.

Прощаясь с Ниной, Флуреско сказал ей вполголоса:

— Завтра я буду у вашего опекуна.

И, не дожидаясь ответа, быстро вышел из комнаты.

Не успели еще затихнуть шаги князя, как Нина вскочила с дивана и, схватив руку баронессы, сказала:

— Тамара Николаевна, я дала слово Флуреско!

— Поздравляю вас, дитя мое! Я очень счастлива, что вы выходите замуж по собственному выбору.