Тоска
Шрифт:
– Мне очень плохо. Но это необходимо.
– Ох. Ладно. Не забывай себя.
Сергей учил. Как не учил никогда. В его голове сложилась карта музея. Это было одним из этапов экзамена. Сидишь, прикрыв глаза, и говоришь вслух маршрут со всеми подробностями.
"Итак, мы входим в зал импрессионистов. Справа вход в Испанию. Сзади остался кубизм и современное искусство, и вот какую картину мы видим первой..."
Знаете, что такое нефть? То есть, конечно, знаете, но в переносном значении? Это когда
Сергей начал говорить во сне. Преимущественно даты и названия. Иногда смеялся. Зинаида Павловна лишь качала головой, но втайне была довольна таким увлечением.
Сергей таки сдал. Александр периодически звонил и предлагал, в случае, если Сергей не будет готов к экзамену, отправить анонимку в музей со словами, что его заминировали. Сергей от такого щедрого предложения все ж отказался.
Экзамен был сложным. Как водится, из всех билетов, Сергей плохо знал только один. И именно он достался Сергею. Но он сдал. Со скрипом, с натягом, с использованием всех умасливающих приемчиков, с улыбкой и честными глазами мученика - сдал.
И всё. Стало скучно.
Периодически - работа. Так - чтение. Встречи с Александром, Аленой.
Снова наступил сезон - с мая по август дни Сергея были расписаны поминутно. Все в восторге, Сергей прекрасно работает. Но уже тихо ненавидя.
Не его это.
Не призвание.
Двадцать пятого августа - эта дата врезалась Сергею в память, - он был в своем любимом зале импрессионистов и рассеяно смотрел на Гогена.
Ну Гоген. Ну великий.
Подошла девушка.
Встала рядом.
Помолчали.
– Что, нравится Гоген?
– Наконец спросил Сергей.
– Простите?
– Переспросила девушка на английском.
А, туристка.
– Вы не говорите по-итальянски?
– Спросил Сергей по-английски.
– Я... Да, говорю и очень неплохо.
– Улыбаясь, ответила девушка по-итальянски.
И впрямь, чудесно говорит.
– Вы отлично говорите! Но вы не итальянка?
– Я француженка. Точнее, Парижанка, тут есть некоторая разница.
– Правда? А я и не знал... И какая?
– Есть Франция, а есть Париж. Это же столица. Как и везде, это очень разные понятия.
– Хм. Пожалуй. Вам нравится Гоген?
– Я фанатка Гогена!
– Хотите, расскажу вам то, что знаю?
– Очень хочу!
– Меня зовут Сергей. А вас?
– Меня зовут Люси!
Если бы у Сергея была машина времени, он бы вернулся в прошлое в этот момент.
Не убил бы Гитлера, не проверил бы историю Иисуса, не узнал бы, как люди начнут населять другие планеты, - нет, нет и нет. Он бы вернулся именно в этот момент.
Глава 11
–
– Тоска, это ты перед окном сидишь! У меня перед носом дверь в твою "одиночку".
– Черт. Лишь бы полиция! Никогда ещё с таким желанием не ждал полицию.
– А что, много раз ждал?
– Всякое бывало. Как-то гопник напал, а я его нечаянно вырубил. Кровь, копы, скорая - ничего веселого.
– Ну... Кажется, сейчас ещё меньше поводов для оптимизма, нет?
– Сейчас я два часа сижу с трупом. Эй! Там на улице! Тут труп!
– Тоска, ты что, с ума сошел?
– Ну может это их ускорит.
– Не думаю! Тоска, не надо в окно орать.
– Гена, а ты на какого врача хотел бы учиться?
– На зубного. Они много денег получают.
– О! Дело говоришь. Очень люблю стоматологов.
– Правда? Их обычно боятся и ненавидят.
– Да за что? Они же прекрасное дело делают! Они же зубы лечат. Зубы - это фасад. Кому охота ходить с кривыми, черными зубами?
– Кому-то больше охота так, чем терпеть боль и унижение. И идут только в крайнем случае. Когда уже боль невыносима, и никакой анальгин не спасает.
– Глупо. Хотя у нас так принято, что проще перетерпеть, чем очередь в поликлинику отстоять. А болит, так перестанет, и как-нибудь авось и все нормально.
– Авось... Да, это хорошее слово.
В коридоре шаги.
– Сергей Александрович Тоска за этой дверью находится?
– Да! И прекрасный психолог Антон Павлович Струхнюк тут же. Я ему жалуюсь, а он слушает и так глубокомысленно молчит... А кто это? Гена, это полицейский?
– Нет, это Миша.
– Тоска, ты как там? Не спекся?
– Нет, Миш, спасибо. А полиция скоро приедет?
– Не знаю... Но вот Елену Анатольевну, слышал, скорая забрала.
– Так и знал! А я тебе говорил, Гена? Говорил! Они даже не вызвали! Заперли меня тут и хвосты подчищают. Миша, будь другом, вызови, а?
– Кого?
– Мефистофеля! Ну конечно бравых наших полицейских, кого же ещё!
– Да ты что, Тоска, я не могу! Главный строго-настрого запретил даже из отдела выходить. И чтоб никому из своих ни-ни! Я вот насилу в туалет отпросился, хотел к тебе сбегать - поблагодарить.
– З-за что?
– Так за Струхняка же! У нас там все перешептываются, как ты его. Кто тебя героем величает, а кто уже сам готов закопать. Бухгалтер-то наш ух как на руку был нечист. И Елена Анатольевна иже с ним. Ты, конечно, кардинально, проблему решил! Но все равно, огромное тебе человеческое...
– Миша! Миша! Я никого не убивал!
– Ой, это ты полиции рассказывай! Ну все, побежал. Спасибо, Тоска!
Спешные шаги в обратную сторону.
– Гена. Гена!
– Чего?