Тот, для кого живу. Продолжение
Шрифт:
Взгляд мужчины зацепился за ее губы. Свежие, розовые, покрытые едва заметным блеском, они несли какую-то ерунду. Захотелось смять их, губами, руками, хоть чем, только бы не слышать, что он, оказывается, «помеха» своему сыну. Наверное, так и сделал бы в следующую секунду, если бы Ксения не протянула руку, не толкнула его слегка от себя. Видимо, уловила, как его лицо меняется, превращаясь в злобную гримасу.
– Значит, я, по-твоему, балласт и ненужный мусор? – Влад откинулся на спинку водительского кресла, от греха подальше уставился в лобовое стекло. Руки чесались выместить собственное бессилие хоть на чем, и он положил их на руль, крепко обхватил оплетку
– Если я соглашусь, то да, – пробормотала она негромко, а Влад разозлился еще больше. Все решили за его спиной! Его только в известность поставили!
– На меня смотри! – повысил он голос. Невыносимо было видеть ее вот так, с поникшей головой, сжавшейся от страха – она напоминала ему того несчастного подростка, по чьей судьбе они с Саней прошлись грязными ботинками. Лучше пусть лицом к лицу – тогда перед ним предстает не опекаемая им девочка Ксюша, а его законная неверная жена. Именно у его бывшей супруги были эти бездонные, равнодушные к нему, глаза, и облик, рвущий душу на части. Именно с ней у него были разборки. Тем более он все больше и больше находил в ней черты взросления, даже со стороны – это уже не шестнадцатилетняя девчонка, а молодая женщина. Их «весовые категории» сближались. Так было легче.
– Если я соглашусь, то да! – вслед за ним повысила голос и Ксения, смело встречаясь с ним взглядом. – Я выйду за него замуж, и Денис его усыновит.
– А ты у меня спросила?! – чуть ли не заорал Влад. – Хочу ли я этого?!
– Это для блага нашего сына, – Ксения, напротив, сбавила тон, резонно рассудив, что если и она начнет на него кричать, то и до рукоприкладства недалеко.
– Вот именно, нашего сына, – ожидаемо тише заговорил и Демидов, но возмущения в голосе не убавил. – А ты хочешь его украсть у меня. Вернее, купить, вписав в метрики своего любовника.
– Разве только тебе можно покупать фальшивых родителей и вписывать их в документы? – с горечью усмехнулась девушка.
Она помнила, как при разводе ей пришлось указывать, что фамилию она желает сохранить мужнюю. Якобы чтобы иметь с сыном одинаковые фамилии, а на самом деле чтобы сохранить свою, привычную, а не носить чужую – Макарова. Только в сведениях о семье ее отцом и дедом ее сынишки так и остался совершенно посторонний человек. Спасибо Владу, постарался в свое время!
Демидов не нашелся, что возразить, отвернулся к окну. Чтобы скрыть замешательство, закурил. Нажал на кнопку в ручке двери, и в салон ворвался свежий морозный воздух. Он развеял агрессию, скопившуюся внутри, но внутреннего жара не охладил. Наоборот, с каждой новой глубокой затяжкой в груди пекло все сильнее.
– И сколько ты готова заплатить за отказ от сына? – спросил обманчиво ровным голосом, когда от сигареты остался лишь фильтр. Щелчком выкинул окурок за борт, закрыл окно.
– Два с половиной миллиона. Если надо больше, я найду ещё.
– Да ты у нас миллионерша, я смотрю, – уже почти беззлобно рассмеялся Влад, повернулся к ней. – Деньги откуда?
– Накопила, – честно призналась Ксения.
– Да уж, не думал я, что ты до такого опустишься и сыном торговать вздумаешь, – вздохнул мужчина, внимательно вглядываясь в ее лицо.
– Учителя хорошие были, – не осталась в долгу девушка. –
– Деньги откуда? – проигнорировал ее заботу о себе Влад.
– Накопила, – упрямо повторила она.
– С чего?
– С квартирных денег. И с твоей доли от дома. Там тоже арендаторы живут.
Демидов кивнул, прикинул что-то в уме, затем уточнил:
– С квартирных денег? Моих?
– Да, от аренды твоей квартиры.
Ксения начала закипать. Что тут непонятного?!
– Ага, то есть, ты, у меня, за мои же деньги хочешь выкупить сына? – уже в открытую рассмеялся Влад. – Какая-то хреновая сделка, тебе не кажется?
Девушка покраснела, но не сдавалась.
– Если бы я их не копила, то их бы сейчас не было. А так ты сможешь начать новую жизнь.
– А на что ты жила, позволь тебя спросить? – резко перебил ее Влад. – Если тебе моя помощь была в падлу?
– Я работала.
– Работала? И сейчас работаешь? И именно поэтому мой сын в круглосуточном садике? – прищурившись, он развивал свою мысль, неуклонно загоняя Ксению в ловушку, о которой она и не подозревала. – Не потому, что ты шашни на стороне завела?
– Нет, у меня смены ночные были.
– А что за работа-то? – продолжал вести «светскую беседу» Влад, словно и не было между ними размолвок. – Смены ночные, – поддразнив, цокнул языком, приводя девушку в лёгкое замешательство.
– Ресторан, – Ксения поняла, что он ведёт с ней непонятную игру, но в чем ее суть пока не уловила.
Мужчина нехорошо и криво улыбнулся, а Ксения снова почему-то залилась краской.
– Ночные смены, значит? – переспросил он с намеком.
– Не ухмыляйся! – оборвала она его неуместный смех. – Это приличный ресторан, дорогой. Персоналу запрещено заводить знакомства с посетителями. За это нескольких девочек даже уволили.
– Другого места не нашлось? – посетовал Влад, мрачнея на глазах. – Тяжело, наверное, ночами вкалывать?
– Там хорошо платят, – Ксения пока не поняла, чем была вызвана столь резкая перемена в его настроении, но то, что она говорит о чем-то неприятном, было ясно и так.
– А зачем тебе, чтобы «хорошо платили»? Если у тебя и без этого есть деньги? Достаточно, чтобы ни в чем не нуждаться! Вместо того чтобы заниматься ребенком, ты сбагрила его в сад, а сама, под предлогом заработка, живёшь в свое удовольствие! Спишь дома, кувыркаясь в койке с любовником, а сын тем временем с чужими людьми! Какая ты мать после этого?! Имей совесть, честно признайся, что ребенок тебе не нужен, и я его заберу, а миллионы свои накопленные можешь как раз себе оставить!
Глава 5
– Ты его не заберешь! Тебе никто его не отдаст! Ты бывший заключенный!
Неожиданно для себя Ксения обнаружила, что страх от встречи с Владом пусть не исчез полностью, но ее хотя бы перестало скручивать изнутри. Он растворился, растаял, осел фоном, а уже на этот страх наслаивались другие эмоции, причем настолько сильные, сбивающие с толку, что она не смогла бы дать им точного определения. Вот он здесь, на расстоянии вытянутой руки, и между ними нет преграды в виде бронированного стекла или железной решетки. Ему ничего не стоит снова раздавить ее словесно, морально, физически, но понимание того, что он вышел с твердым намерением отобрать у нее сына, заставляло ее говорить, отстаивать свою позицию, не обращать внимания на обидные и колкие замечания, от которых становилось больно на душе. Иногда вспыхивала злость, когда он бросался несправедливыми обвинениями. Но страх ушел на второй план.