Тот, для кого живу
Шрифт:
Ксения не сразу приняла подарок, а приняв, спрятала подальше – туда же, к кольцам, и забыла про них благополучно, пока Юлька однажды не спросила про украшения. Чтобы не обижать Вороновых, Ксюша и серьги надела, и цепочку. И в них же и в больницу угодила, когда, придя на обычный осмотр, из-за плохих анализов неожиданно оказалась в стационаре, причем, прямо с приема. Непонятно, что там опасного разглядела наблюдающая ее врач помимо главной «особенности» – тазового предлежания плода, о чем Ксения знала давно и читала по этому поводу много. Если честно, даже рада была,
– В принципе, ты и сама могла бы родить…
– А если он там застрянет?! – на память пришли интернетовские «страшилки».
– Не переживай, беременной ты не останешься, – взмахнув холеной рукой, холодно «успокоила» она Ксению. – Даже если ребенок застрянет, мы его по частям вытащим.
– Я не хочу по частям, – опешила девушка от такой прямоты. Это у врачей роддома юмор такой? Или она ее специально пугает? Так она и так согласна под нож лечь, несмотря на все возможные после полостной операции осложнения, только чтобы ребенок родился с наименьшим риском. Недрогнувшей рукой написала расписку, какую потребовали, ступила за порог стерильной, пугающей одним своим названием операционной.
Наконец-то все позади! Интересно, они уже знают? Саша с Юлей?
– Так, девонька, давай-ка мы с тобой встанем, – Надежда с шумом вошла в палату. Приятной полноты, всегда веселая, она словно заражала всех вокруг активностью. – Лежать вредно, спайки появятся.
Быстро сложив украшения обратно в пакетик, Ксения медленно, с огромным трудом, не без помощи Надежды смогла сползти с кровати. На секундное прежде дело ушло несколько минут. От напряжения живот разболелся еще больше, зато она почувствовала себя человеком, а не бесформенной амебой, растекшейся по постели.
– Сейчас Дениску твоего принесут, – медсестра помогла пройти круг по палате, проводила в туалет.
– Кого?! – Ксюша недоуменно подняла на нее глаза.
– Дениса… Сына… Ты же сказала, Денисом назовешь, – ни капли не удивляясь, засмеялась Надежда. Под наркозом женщины, бывает, всю подноготную про себя рассказывают, а потом не помнят ничего. За ее годы работы в реанимации да в послеоперационных палатах она и не такого наслушалась.
– Денис, – протянула тихо молодая мамочка, с улыбкой на лице прислушиваясь к звучанию имени. – Денис, – с этим же именем на устах, превозмогая боль, улеглась обратно в кровать. – Денис.
Сквозь прозрачные до половины двери в палату Ксения увидела, как в конце коридора появилась молодая девушка в форменной сестринской одежде, с маской на лице, с белоснежным свертком в руках. Невольно подавшись всем телом вперед, Ксюша затаила дыхание. Это к ней идут?
Медсестра, подойдя к посту, спросила что-то у Надежды, и та указала головой в сторону Ксюшиной палаты. Через минуту теплый, живой кулечек лег к Ксении в руки, и время для нее остановилось.
Это ее сын?! Настоящий?! Живой, маленький человечек?! Какой же он …
Мысли спутались.
Губки ребенка скривились, щечки порозовели, и тонкий, жалобный писк царапнул по сердцу. Ксения испуганно подняла глаза на стоящую у кровати девушку, спросила в панике:
– А почему он плачет?!
– Ребенок должен плакать, – уверенным тоном успокоила ее медсестра. – Покормить ребеночка не хочешь?
– А … чем? Нечем же, – растерялась Ксюша. У нее и молока-то еще нет.
– Главное, к груди приложить, – девушка склонилась над ними, помогла разобраться с бретельками, показала, как правильно держать головку. Понаблюдав недолго за неловкими попытками мамочки заставить ребенка взять грудь, утешила занервничавшую Ксению: – У него рефлекса сосательного пока нет. Не переживай, все обязательно получится, – забрав ребенка из рук, пообещала: – В детском его докормят. Попозже еще раз принесут.
Ксюша вновь осталась одна. Бесчетное множество раз вызывала в памяти ощущения, когда ребенок был в руках. Тепло его крошечного тельца, дыхание маленького ротика, округлость и нежность миниатюрной щечки, все это казалось сном. Не верилось, что этот маленький человечек – частичка нее самой. Ее половинка. Ее произведение. И как только могла она всерьез задумываться о том, чтобы оставить его?! Не иначе, как помутнение на нее нашло. По-другому не скажешь.
Стало мучительно стыдно перед маленьким, беспомощным созданием за свои черные мысли. Возникла непреодолимая потребность снова увидеть его, почувствовать в своих руках, прижать к себе. Обнять, чтобы он понял, что она его никому не отдаст. Ведь, наверняка, он все это время знал, что она его по-настоящему не хотела! Потому и заплакал у нее на руках! Так жалобно и грустно, словно сожалея, что именно она его мать!
Звонок Воронова отвлек ее от самобичевания и скатывания в бездну отчаяния от собственных недавних мыслей.
– Поздравляю! – в ровном голосе мужчины отчетливо слышались радостные ноты. Фоном стоял невнятный шум, какие-то голоса. Видимо, не будь Воронов в людном месте, не скрывал бы своих эмоций, поздравил бы Ксюшу от души. – Как ребенок? Сама как? – и, толком даже недослушав ее, выпалил на одном дыхании: – Молодец!
Ксению затопило приятное чувство – отрадно осознавать, что кто-то искренне радуется рождению твоего малыша.
– Имя уже придумала? – Саше не терпелось побыстрее связаться с Владом, обрадовать того счастливой вестью, заодно, испробовать на вкус и звучание имя нового гражданина страны.
Чуть поколебавшись, Ксения все-таки решилась:
– Денис.
– Денис Демидов, – немного нараспев повторил Саша. – Денис Владиславович Демидов. Звучит, – добавил с гордостью. – Я с Владом буду разговаривать, – хоть и не легкая, но была у него такая возможность. Главное, не злоупотреблять! – Обрадую его. Думаю, он скоро тебе и сам наберет.