Тот еще космонавт!
Шрифт:
– Опять Рифат виноват, и не видел толком-то его, так, мельком, – дежурно пробубнил назначенный Саней авангард. – А вдруг и вправду шайтан?
Под нестройное, согласное мычание ребята медленно потянулись к выходу, проверяя на ходу доставшееся незамысловатое обмундирование. Скромно переминаясь с одной ноги на другую, у порога их поджидал с загадочным видом вездесущий Эдик. Вместо привычной тюбетейки голову венчала шапка-кубанка, и держалась она горделиво, только благодаря большим ушам удачливого обладателя раритета.
– Возьмите меня искат собака, – попросил новоявленный казак с улыбкой очень хитрого узбека,
– Станичник, откель про пса проведал, и откуда такая красота? – заржал добродушно Саня, с интересом разглядывая тонкой работы клинок. – «…поручику Малому от Государя Императора жаловано», – медленно и по слогам прочитал он различимый отрывок наградной надписи, проведя по ржавому лезвию ладонью. – Хоть бы почистил. Холодное оружие надлежит держать в чистоте и порядке.
– Сегодня родня принес, уважение, а собака много бегал, потом пропал, будка хорошо видно, – с нескрываемым лукавством сообщил Эдик, с благоговением возведя очи к небу.
– Бандюги они, родственнички твои, ограбили, поди, музей, а перед мужиками комедию разыгрываешь, – съязвил Санька. – Потому как знаю. Ну, добро, будешь в усилении с Женькой обеспечивать бесперебойную связь, только прошу, не отруби себе какой-нибудь важный для полноценной жизни орган.
– Санька, дорогой, джигиты родиться с ножом, мамой клянусь.
Караван воинов не спеша подходил к домам с противоположного, пожарного выезда стоянки. Впереди, с ломом в обнимку, дефилировал Рифат, издалека напоминая потерявшего военную выправку фалангиста времен Александра Македонского; следом, с кошачьей поступью, крался Санька, держа ружье; чуть приотстав, шел, с гордо поднятой головой, Женька, поигрывая монтировкой и иногда с периодичностью метронома заглядывал в телефон, по-видимому сверяя извилистый стометровый маршрут с показаниями навигатора. Завершал процессию Эдик, почему-то держа обеими руками саблю наголо.
Обходить дома приходилось с жутковатым, липким ощущением. Под ногами шуршал прошлогодний мусор, норовя при случае вонзиться в подошву ржавым гвоздем, да и сюрпризный эффект граблей еще не отменили, тем более окончательно стемнело. Осторожно заглядывая в окна, Рифат умело передвигался по дебрям, ловко орудуя ломом, расчищая от рухляди путь. Периметр оказался чист, подозрительной и заслуживающей внимания проблемки друзья не заметили, а вот при входе в дом, стоящий с краю жилплощадки, произошла неприятная заминка. Пол под тяжестью Рифата с сухим грохотом проломился, и только отборная брань указывала на вполне сносное самочувствие и точное местонахождение страдальца.
– Тише, Рифат, давай сюда лом, вытащим. – Саня деловито забросил ружье за спину.
– Подвал там, и, похоже, глубокий, некоторые двери с замками, – отряхиваясь от пыли и шлепая ногами, доложил Рифат, выкарабкавшись наверх. – Видать, под склады переоборудовали, даже въезд для автомобилей есть, но снаружи он завален, не открыть, ходы широкие, свинофермовские, пройти можно, но темно только, хоть глаз выколи.
– В подвал не полезем, – отрезал Саня и на всякий случай оставил Женьку караулить у зияющей дыры. – Давай, Рифат, вперед, и не греми, а то дичь спугнешь.
Два дома проверили без приключений, не считая того недоразумения, когда Эдик, переполненный адреналином, так засадил саблю в старый шкаф,
– Готовы? – Санька вонзил свой плевок в землю по-голливудски, сквозь зубы. – Заходим. И, Рифат, давай без дури.
– Саня, знаешь же, не облажаюсь.
– Знаю, вот поэтому и говорю, без дури.
Продвигались почти бесшумно. В холле на первом этаже среди пыли четко просматривались свежие следы, уходящие на второй этаж, отпечатков различили множество, и они принадлежали человеку, это обстоятельство немного успокаивало. Саня знаками показал Эдику проверить первый этаж, а с Рифатом решили подниматься наверх. Болливудские боевики отдыхали в плане передачи эмоций и напряжения, с каким Саня поднимался по лестнице. Водя стволом то влево, то вправо, он приближался к холлу второго этажа. Очень хотелось бросить гранату, а потом уж врываться, но, как назло, в арсенале команды такого архаизма не нашлось. Казачок бы ряженый вместо сабли приволок что-нибудь посущественнее. Иногда острый лом Рифата выползал вперед, давая понять, что брат рядом, под неусыпным контролем держит ситуацию. Проверив правое крыло, ребята вернулись в холл, где поджидали Женька, не желавший пропускать интересное приключение, и кубанец, нещадно разящий саблей воображаемого врага.
– Эдик, хорош тут воздух портить, – прошептал Саня и двинулся в левую часть.
За ним последовал и Рифат, звонко чихнув.
Крайняя дверь в коридоре оказалась закрытой, причем изнутри. Призывая к тишине, Саня осторожно приблизился, внимательно прислушиваясь к издаваемым звукам.
– Там кто-то есть, – сказал он на ухо Рифату и приготовился вышибить хрупкое препятствие, одновременно показывая остальным отойти на безопасное расстояние.
Последовавший удар ногой гулко прошелся волной по вестибюлю, оканчиваясь затухающим эхом. Щас, щас, щас, ща, ас, с. Дверь с грохотом отвалилась внутрь, поднимая пыль, за которой проглядывались два небольших силуэта. Глаза у силуэтов на удивление предстали вполне человеческими, и руки, выставленные перед собой, тоже принадлежали хомо сапиенс. Единственное обстоятельство, немного смутившее ребят, – так это чрезмерная волосатость.
– Это же Лелик и Болек! – воскликнул Эдик, с чертыханием ввалившись в комнату. – Бомжи местные.
– Вовсе не Лелик и Болек, – с нескрываемым раздражением огрызнулись лохмачи. – У нас имена имеются! Леонид и Борис.
– Братья они, из детдома. Квартиру отобрать плохой человек, теперь жить на улица. – Эдик приветственно кивнул братьям, придерживая от падения сползшую набекрень кубанку.
– Та-ак, понятно, а собаку большую здесь не видели или другого какого зверя? – спросил Саня, описывая восьмерки стволом, перед лицами бомжей, непроизвольно копируя с участковой интонацию и форму допроса. – Может, из друзей-собутыльников кто рассказывал. Отвечать!