Тот, кто меня сломал
Шрифт:
— Шлюха, — бросил Стас, отталкивая меня от машины.
Я не стала спорить. Да и не с чем. В его представлении я действительно шлюха, так и должно быть. Загрузившись в машину, Стас открыл окно и бросил:
— Скажи своей подружке, пусть забудет про Вадима. А не отстанет, мало не покажется.
Машина, резко развернувшись, выехала на дорогу и умчалась, подняв за собой пыль, а я смотрела вслед, пока «Лексус» не пропал за поворотом. Вот теперь, кажется, кончилось, теперь можно и пореветь.
Я опустилась
— Черт, — выругалась вслух и добавила громче, — черт, черт, черт!
Прохожие, косясь с недоумением, обходили меня по дуге. Не место тут сидеть. Если уж так хочется рыдать, то лучше дома, в подушку, когда никто не видит. Рыдать и вспоминать то, что год я упорно гнала прочь.
Глава 2
В тот год я окончила институт и устроилась на работу в школу. Было жаль только, что некому разделить со мной эту радость.
Отца своего я не знала, как, впрочем, и маму, она умерла сразу после родов от инфекции. Меня воспитывала тетка, родная мамина сестра, с которой однако они почти не общались. У них была большая разница в возрасте, и когда тетка взяла меня себе, оформив все документы, ей было уже под пятьдесят. Своей семьи она не завела, так что я стала для нее своеобразной отдушиной в жизни.
Тетя Аня была женщиной верующей, часто ходила в церковь, много времени посвящала молитве. Мирская жизнь ее интересовала мало. Она много читала и смогла привить мне любовь к книгам и знаниям.
Я росла спокойным ребенком, с удовольствием училась, обнаруживая незаурядные способности по всем предметам. Особенно мне нравились математические и логические задачи, головоломки, квесты.
Тетя Аня поддерживала мои интересы, отдавая в различные кружки. С возрастом я увлеклась психологией поведения и управления, много читала по этому поводу, но характер не позволял применять знания в жизни.
После школы я решила поступать в пед на математический. В нашем городе института не было, только колледжи, поэтому я уехала в областной центр. Тетя Аня убеждала податься в Москву, но мне не хотелось быть от нее далеко. А так я могла приезжать по выходным.
Жила я в общежитии и училась на отлично. Часто представляла себе, как вернусь в родной город, буду работать в школе, помогать тете Ане… Только вот, как любила говорить тетя, человек предполагает, а господь располагает.
На третьем курсе я получила новость, которая меня просто шокировала: тетя умерла. Это произошло ночью, утром соседка не смогла до нее дозвониться, заволновавшись, позвала соседа. Дверь вскрыли, тетя Аня нашлась на кровати с иконой в руках и улыбкой на лице.
Я сразу же приехала, бросив учебу. В происходящее не верилось, хотя тетя Валя, соседка, успокаивала меня, говоря, что тетя умерла спокойно, и что мне не стоит винить себя за отсутствие. Я все равно винила,
— Это старость, деточка, — сказала тогда тетя Валя, — у каждого человека свой срок, и когда он исходит, ничто уже не может измениться.
Похоронив тетю, я вернулась в общежитие. Учеба помогала забыться. Отвлечься от того, что теперь я осталась одна. Совсем одна.
Вернувшись летом, я сразу поняла: в этой квартире жить не могу. Слишком тяжело. Я занялась продажей и покупкой новой, в другом районе. Оставшиеся годы обучения мне приходилось брать подработки, чтобы платить коммуналку и как-то содержать себя. Но все эти тяготы были даже к месту, они отвлекали, не давая думать о плохом.
Ни о каких отношениях в то время не шло и речи, я вся была в учебе и работе, да и парни попадались не те, а связывать жизнь абы с кем я не спешила. Мне хотелось встать на ноги и встретить настоящую любовь. Только вот я не учла, что вместе с настоящей любовью порой рука об руку идет настоящая боль.
Меня звали в аспирантуру, остаться в институте, но я вернулась в родной город и подала документы в школу. Однако и в должности учителя математики мне в тот момент была не судьба задержаться надолго.
Всего через месяц, в день учителя, мои новые коллеги зазвали меня посидеть в кафе. Состав у нас был хороший, много молодых преподавателей, и директор очень поддерживал это, считая, что школе нужны новые люди, мыслящие современно. И хотя я не успела еще ни с кем близко сойтись, отношения были вполне дружественные.
Правда, идти в кафе не хотелось. Честно сказать, я за все эти годы легко могла пересчитать, сколько раз развлекалась подобным образом. Но девчонки смеялись, говоря, что нужно давать себе время отдыхать, а иначе можно сойти с ума, что сегодня праздник, и немного развеяться не помешает.
Их поход был спланирован заранее, так что они все были одеты более-менее прилично, на мне же было простое платье до колена и легкая ветровка. На фоне остальных выглядела серой мышкой, но я не стала расстраиваться, в конце концов, я же иду в кафе не для кого-то, а для себя. И засиживаться не буду, зарплата не особенно позволяет шиковать, и желания нет.
В итоге мы оказались вшестером в кафе в центре, и я совсем не пожалела, что пошла. Парочка девчонок перебрали, но атмосфера царила приятная, много смеялись и болтали о разном.
Около одиннадцати все разошлись, последней я провожала на такси Машу, учительницу английского. Я-то планировала успеть на автобус и сэкономить денег. Маша рассказывала какую-то смешную историю, когда из-за угла выехал большой черный джип и чуть не окатил нас водой из лужи.
— Вот урод! — Машка одновременно расстроилась и разозлилась. — Денег наворуют и думают, что все можно.
— Да ладно тебе, — успокоила я ее. — Из-за угла нас не видно.
— Богатеи, — плюнула она, кивнув в сторону старого особняка по соседству, — знаешь, что это за дом?