Тот, кто придет за тобой
Шрифт:
– Алло, я слушаю.
Такой знакомый голос – усталый, адски усталый...
– Валерий Викентьевич, это я.
– Екатерина, слава богу, наконец-то. Так что там у вас происходит? Что в больнице? Там что-то обнаружили?
– Во время проверки медицинского персонала установлено, что младший брат Виталия Прохорова Денис Прохоров там работает заведующим отделением травматологии.
– Что? Что вы сказали?
– Это там, где лежала Полина.
– Оперативники сразу поехали к нему домой и там, на квартире задержали Наталью Литте, его сестру.
Катя
– А сам Прохоров?
– Он сбежал! Так же, как когда-то его брат.
Лейтенант Евгений Самойлов хотел было что-то сказать – удивленный, сбитый с толку, но Катя сделала предупреждающий жест – молчи! Молчи, парень!
– Начальник розыска как раз звонил в дежурную часть, когда мы с вами разговаривали, они к «Сирене» объявили еще и план «Перехват», все брошены на поиски, прочесывают район. Только дело уже к ночи, Валерий Викентьевич, – голос Кати плаксиво дрогнул. – Я боюсь, что все это зря, быстро они его не найдут... Ведь он и она... Мне ведь теперь все ясно. Они делали это на пару, мстили за брата, убивали... Вдвоем, на пару. Сейчас, после задержания, Наталья Литте молчит, она не выдаст Прохорова. А он... он же опасен, как зверь. Они всех прикончили, осталась только судья. Та судья, которая вынесла приговор их брату... И я очень боюсь, что он может решиться на еще одно, последнее убийство!
– Вот что, девочка моя...
Чалов впервые назвал ее так. Сочувственно, дружески...
Дружески...
Почти нежно...
– Я все понял, спасибо. Вы хорошо поработали и очень мне помогли, коллега. Знаете что, езжайте сейчас домой. Сидеть там, в отделе, и ждать всю ночь, возьмут они его или нет, бессмысленно. А вы очень устали, я это знаю.
– А вы? Разве нет?
– Я в прокуратуре, утром я сдаю дело другому следователю. Насчет судьи Дынник не беспокойтесь. И еще раз спасибо вам большое.
– За что?
– За помощь. За отличную работу.
Катя смотрела на телефон. Дисплей погас.
– Поехали, – скомандовала она. – Вот у меня тут адрес записан. Метро «Академическая». Мы должны очутиться там как можно быстрее. А я сутки за рулем, если уж станет совсем невмоготу, смените меня, Женя.
– Сменю, – лейтенант Евгений Самойлов достал табельный пистолет и привычным жестом проверил магазин.
Глава 49
ТОТ, КТО ПРИДЕТ ЗА ТОБОЙ
Больше всего Катя боялась непредвиденных помех, но они не возникли. Дорога в Москву из Ясногорска оказалась свободной, все после окончания работы спешили в область, за город, на дачи. И светофоры давали по трассе «зеленую волну», словно приготовляли к чему-то самому главному, что не терпит задержек и проволочек.
И адрес – улица и номер дома – возник справа, едва лишь они миновали станцию метро «Академическая». Кирпичный восьмиэтажный дом – четыре подъезда, двор, заставленный машинами.
И было даже не очень поздно – всего девять вечера. Катя закрыла машину – «смена за рулем» не понадобилась, всю дорогу она вела сама.
Дверь подъезда, домофон, номер квартиры...
– Кто? – женский голос в динамике.
– Светлана Сергеевна?
– Да, кто это?
– Капитан Петровская, ГУВД Московской области, нам надо срочно с вами поговорить.
Катя ждала вопросов, более того, препирательств у закрытой двери, но домофон «запел» – из квартиры открыли входную дверь подъезда и...
Когда лифт остановился на этаже, Катя увидела освещенный квадрат – в прихожей квартиры горел свет – и силуэт на пороге.
В какую-то секунду ей показалось, что они опоздали. Опоздали, несмотря на всю свою спешку и жажду...
Вот сейчас за силуэтом возникнет тень и...
– Удостоверение покажите, – властно попросила судья Дынник.
Катя достала удостоверение и показала – судья, вероятно, обладала дальнозоркостью. Невысокая женщина за пятьдесят с тщательно уложенными каштановыми волосами и поблекшим лицом.
– Проходите, – она пропустила их в прихожую. – Я знала, что... Вы по поводу убийства Ростислава Ведищева, ведь так? Я слышала в новостях. И поняла, что рано или поздно вы придете ко всем, с кем он был знаком.
– Их всех убили, – сказала Катя. – Не только Ведищева, но и всех участников того процесса четырнадцатилетней давности – свидетелей Ковнацкого и Полину Каротееву.
– Я не понимаю, о чем вы...
– Свидетелей, давших ложные показания против Виталия Прохорова, невиновного в убийстве Евгения Лазарева, которого вы приговорили к максимальному сроку лишения свободы.
– Я не понимаю, о чем идет речь!
– Вы прекрасно понимаете, о чем идет речь, – сухо отрезала Катя. – Но я не буду сейчас спорить с вами и добиваться каких-то признаний – нет времени. Понимаете – у вас нет времени ни на что. Они все мертвы: Гаврилов-убийца, наложивший на себя руки, и остальные – Виталий Прохоров, повесившийся после отказа в пересмотре дела, свидетели, ваш знакомый адвокат Ведищев, который вел этот процесс закулисно. Мы подняли то старое дело... И мы знаем, как все было на самом деле. И вы тоже это знаете. И я не стану сейчас лгать вам, что приехала спасти вашу жизнь. Честно говоря, – Катя смотрела на судью в отставке, на судью на пенсии, на судью, нарушившую свой долг, – меня бы это не волновало, если бы... если бы имелся иной способ поймать убийцу с поличным и потом доказать его вину в суде при наличии трех свидетелей – вас, меня и вот лейтенанта Самойлова.
– Да кому нужно нас всех убивать через столько лет?! – воскликнула судья, и... лицо ее покрылось алыми пятнами. Она поняла, что невольно проговорилась, выдала себя в том, что ни под каким видом, возможно, даже под пытками выдавать не собиралась.
Ради всей прожитой, оставшейся позади жизни «в суде», ради пенсии, ради сына, ради той проклятой квартиры.
– Возможно, ОН явится сюда к вам сегодня вечером. Мы останемся с вами и подождем. Если он попытается вас убить, мы его возьмем.