Тот, кто умрет последним
Шрифт:
Она молча смотрела в сторону лужайки.
– Нейт – это не практика.
– А я?
– Что?
Келси повернулась к нему.
– Точный учет времени очень важен во взаимоотношениях, не так ли?
– Конечно.
– Джек, скажи честно. Скольким женщинам ты назначал свидания после развода?
– У меня было несколько случайных связей.
– Так что я первая женщина, которой ты по-настоящему добивался?
– Добивался? – Голос Джека выдавал напряжение. – Келси, честно говоря, это была больше твоя идея, чем моя.
– Ну,
– Ничего ты не приставляла… – Джек умолк и в полном замешательстве почесал затылок. – Что происходит? Только что мы сидели на качелях и держались за руки, и вдруг… я ничего не понимаю.
Парадная дверь Келси открылась, и няня высунула голову.
– Мне очень жаль, Келси, но, если меня не будет дома к одиннадцати пятнадцати, родители не разрешат мне присматривать за вашим ребенком.
– Не извиняйся. Если мистер Свайтек сейчас же уйдет, ты успеешь домой вовремя. Ты готов, Джек?
Джек еще раньше согласился отвезти няню домой на обратном пути.
– Думаю, да.
Девушка на цыпочках прошла мимо них и спустилась вниз. Джек посмотрел на Келси:
– Поговорим об этом еще? Пожалуйста!
– Я позвоню тебе.
– Когда?
– Скоро. – Они стояли в нескольких футах друг от друга, но ни один из них не попытался сократить расстояние. Их смущало то, что еще несколько минут назад они были близки к тому, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи и поцеловаться. Келси сдержанно улыбнулась ему. – Спокойной ночи, Джек.
Келси пошла в дом, а Джек все ждал, когда она обернется, поймает его взгляд и сделает ему какой-нибудь знак, означающий поощрение. Но такого знака не последовало. После того как дверь закрылась, Джек пошел по подъездной дорожке и поравнялся с няней. Та лукаво посматривала на него из-под своей челки.
– Извините, что не дала вам попрощаться с Келси, мистер Свайтек.
Он почесал затылок ключом от машины и еще раз посмотрел на дом Келси.
– Ничего. Я почти уверен в том, что в этом виновата не ты.
29
– Я еду с тобой в Африку, – заявил Тео.
Высадив приходящую няню, Джек сделал крюк. Тео со своим джаз-бандом исполнял традиционную для пятничного вечера джигу в джаз-клубе на Вашингтон-авеню. Джек застал его в полуночный перерыв. Тео сидел в конце длинной стойки бара. Из-за плохого освещения Джек чуть не прошел мимо него. Атмосфера была самой подходящей для любителей ночных развлечений. Десятки мерцающих свечей самых разных форм и размеров были установлены в размещенных в линию канделябрах. Тео соскребал каплю воска, упавшего со свечи на стойку и застывшую там.
– Ты не едешь в Африку, – ответил Джек.
– Послушай, ты, безнадежно белый человек, направляешься в страну, где проживают шестнадцать миллионов африканцев. На их среднюю недельную зарплату не купишь и пакетика арахиса, который я только что доел. Тебе следовало бы взвизгивать
– Ладно. Мы это еще обсудим.
– То же самое ты говорил вчера. Все решено. Если едешь ты, я еду тоже. – Тео поднял свой стакан, чтобы чокнуться, и Джек, немного подумав, поднял свою бутылку пива.
– Но я не собираюсь платить за твой авиабилет.
– Я уже позаботился о билетах для нас обоих. Друг моего друга пилотирует реактивный самолет, перевозящий нефтяных чиновников два раза в месяц. Самолет редко бывает заполнен пассажирами даже наполовину. Мы отлетаем в следующий четверг. Все, что тебе предстоит оплатить, – это наши билеты до Хьюстона.
– О каком это еще самолете ты говоришь? – спросил Джек с нескрываемым скептицизмом.
– Джек, в самом деле. Неужели ты допускаешь, что я ставлю тебя ниже рок-звезды, уровня которой ты достиг?
– То же самое говорил Бадди Холли.
У Джека зазвонил мобильник, и он по входящему номеру понял, что это Келси.
– Сейчас вернусь, – сказал он Тео и поспешил сквозь толпу, переполнившую бар, к относительно спокойному месту на задней лестничной клетке.
– Привет! – Одной рукой он прижал к уху телефон, а пальцем другой заткнул свободное ухо, чтобы хоть как-то избавиться от разноголосого шума ночного клуба, доносившегося из соседнего зала.
– Мне жаль, что вчера я проявила слишком бурную реакцию, – заговорила Келси.
– Это ничего. Рад, что ты позвонила.
– Нейт так любит тебя. У него никогда в жизни не было никого, похожего на тебя. Мы развелись с его отцом, когда Нейту было всего три года.
– Как я и говорил. Он самый лучший.
– Именно поэтому меня немного смущают наши отношения.
Джек перестал ходить.
– Это я и сказал тебе в машине, когда ты предложила пообедать вместе.
– Верно, и мы должны прислушиваться к твоему внутреннему голосу, а не к моему.
– Почему так внезапно изменилось направление твоих мыслей?
– Когда мы с тобой вчера сидели на качелях, а я посмотрела наверх и увидела в окне маленькое личико Нейта, у меня душа в пятки ушла. Он был так счастлив, что видит нас вместе. Но потом в моем сознании возник иной образ, мой собственный, и то, как я пытаюсь объяснить Нейту, почему Джек больше к нам не приходит.
– Но ты сказала это с самого начала. Ты устала жить в ожидании худшего варианта развития событий.
– Иногда я действительно устаю от этого.
– Это похоже на то, что говорит мой приятель Тео. В мире существует два типа людей – те, кто рискуют, и… – Джек умолк. Фраза «Те, кто рискует, и те, кто ест дерьмо» звучала приемлемо в баре за кружкой пива рядом с Тео, но в данном случае она прозвучала бы слишком грубо. – И те, кто не рискует, – продолжил он, поморщившись от своей импровизации. – Как бы там ни было, ты понимаешь, о чем я говорю.