Тот, кто умрет последним

Герритсен Тесс

— Садись в автобус, Бриана, — произнесла со вздохом мисс Сол, которая вместе с мисс Дюплесси пыталась загнать своих учеников в автобус. — Нам нужно отправляться сейчас, если мы хотим добраться до места к обеду.

Бриана выстрелила в Клэр ядовитым взглядом и поднялась в автобус.

— Ты в порядке, Клэр? — ласково спросила мисс Сол.

Изо всех учителей «Ивенсонга» мисс Сол была ее любимицей, потому что она смотрела на учеников, словно действительно видела и заботилась о них. И то, что она сейчас увидела, было очевидным: как бы сильно Клэр не отрицала то, что хочет ехать с ними, она злилась, что оставалась здесь.

— Это лишь потому, что ты еще новенькая в «Ивенсонге», — пояснила мисс Сол. — В следующий раз ты поедешь с нами. И разве не здорово, что на этот

уикенд вся школа остается в распоряжении вас четверых.

— Наверное, — промямлила Клэр.

— Мистер Роман набьет мешки сеном, если вам захочется пострелять из лука. Когда мы вернемся, ты уже будешь экспертом-лучником.

«А Вы не боитесь, что я убью еще одну курицу?» — подумала Клэр, но промолчала, наблюдая, как мисс Сол вошла в автобус и двери закрылись. Выпустив клубок дизельного дыма, автобус сорвался с места и проехал под каменной аркой. Она услышала лай за спиной и увидела, как мелькнул черный мех, когда собака Джулиана помчалась за автобусом.

— Медведь! — закричала Клэр. — Вернись!

Пес проигнорировал ее и выскочил со двора. Клэр бежала за ним до самой кромки озера, где тот внезапно остановился и поднял нос в воздух. Он больше не казался заинтересованным в автобусе, который продолжал ехать по дороге и скрылся за поворотом. Вместо этого Медведь развернулся и взял другое направление.

— И куда ты собрался теперь? — позвала его Клэр.

Со вздохом она последовала за ним вокруг здания, к тропе, ведущей на хребет. Он уже пробирался через кустарник, передвигаясь так быстро, что ей пришлось напрячь все силы, чтобы не отставать.

— Медведь, вернись, — скомандовала она, в отчаянии наблюдая, как пес скрылся в подлеске. Никакой реакции: она даже собаку не могла заставить выказать хоть немного уважения.

На полпути к хребту она перестала преследовать Медведя и плюхнулась на валун. Отсюда она могла видеть лишь школьную крышу. Этот вид был не столь впечатляющим, как зрелище, открывающееся из логова «Джекелсов», но все же достаточно неплохим, особенно в это солнечное утро, когда солнце отражалось от поверхности озера. Сейчас автобус, должно быть, уже выехал за ворота и держал путь на Квебек. К полудню они уже будут обедать в каком-то шикарном французском ресторане — по крайней мере, так хвасталась Бриана, — и отправятся в исследовательский музей Квебека, где со скалы поднимается лифт, который ездит на открытом воздухе.

А я в это время сижу на этой дурацкой скале.

Она оторвала кусок лишайника и бросила его вниз. Интересно, позавтракали ли уже Уилл и Тедди. Может, они захотят пострелять из лука вместе с ней. Но вместо того, чтобы спуститься вниз по гребню, она шлепнулась на спину, вытянувшись, словно змея, греющаяся на теплом валуне, и закрыла глаза. Услышала собачье тявканье и ощутила, как Медведь прижался к ее джинсам. Она гладила его по спине, наслаждаясь прикосновениями к меху. Что же делает компанию собак такой успокаивающей? Может быть, то, что от них не нужно скрывать свои чувства, не нужно прикрываться фальшивой улыбочкой.

— Дружище Медведь, — пробормотала она и открыла глаза, чтобы взглянуть на него. — Ты вернулся за мной?

Пес держал что-то во рту, штуковину, которую он, похоже, не собирался отдавать. Только когда она резко дернула за это, он, наконец-то отпустил находку. Это была черная кожаная перчатка. Где в этих лесах Медведь умудрился разыскать перчатку? Она плохо пахла и блестела от собачьей слюны.

Скривившись, Клэр подняла ее и почувствовала ее тяжесть. Заглянув внутрь, она увидела, как внутри блестит что-то белое. Она перевернула перчатку и сильно ее потрясла. То, что оттуда выпало, заставило Клэр закричать и начать карабкаться назад, подальше от зловонного предмета, лежащего на валуне.

От руки.

— Их всегда находят собаки, — сказала доктор Эмма Оуэн.

Маура и судмедэксперт из Мэна стояли в пятнистой тени леса, вокруг их лиц жужжали насекомые, а воздух был наполнен зловонием трупа. Мауры подумала о других телах,

которые она перевидала за эти годы, тоже обнаруженные собаками, чьи носы всегда начеку для таких мертвых сокровищ. Хотя останки находились в сотнях ярдов от школы, Медведь учуял запах и проследил его до этой чащи, где густой подлесок частично скрывал тело. Мужчина, выглядевший мускулистым и подтянутым, был одет в камуфляжные штаны, темно-зеленую ветровку, футболку и походные ботинки. Нож с зазубренным лезвием по-прежнему был привязан к лодыжке, а винтовка с оптическим прицелом опиралась на соседний валун. Он лежал на левом боку, отдав правую сторону лица и шеи силам природы. Падальщики уже поработали над ними: обглодали кожу головы и лица, прогрызли носовой хрящ, вычистили правое полушарие, которое сейчас зияло пустотой, и до блеска вылизали глазницу. «Семейство псовых, — подумала Маура, отметив следы зубов на оставшейся коже и проколы на тонкой орбитальной кости [148] . — Скорее всего, койоты. Или, в таком отдаленном месте, может и волки». Даже сквозь всю эту одежду причину смерти было легко обнаружить: алюминиевая стрела, кончик которой торчал из левого глаза, оперение окрашено в темно-зеленый цвет.

148

Орбитальная кость — кость под глазницей. (прим. Rovus)

При других обстоятельствах Маура, скорее всего, предположила бы, что это просто невезучий охотник подстрелил по неосторожности другого охотника. Но этот мужчина вторгся на территорию «Ивенсонга», и от валуна, где стояла его винтовка, открывался прекрасный обзор долины и школы. Он мог наблюдать за теми, кто приезжал, и кто уезжал.

Привычной к неприятным запахам Мауре пришлось отвернуться, когда тело переложили на пластик, и поднялось настолько сильное зловоние, что Маура поперхнулась и зажала рукой нос. Сотрудники доктора Оуэн были одеты в костюмы и маски, но Маура, присутствующая здесь в качестве простого наблюдателя, натянула лишь перчатки и бахилы — судмедэксперт из большого города пытается доказать, что она слишком опытна, чтобы дать разлагающемуся трупу одержать над ней победу.

Доктор Оуэн присела над телом.

— Здесь у нас слабо выраженное трупное окоченение, — произнесла она, проверяя конечности на подвижность мышц.

— Вчера вечером был пятьдесят один градус [149] , — заметил один из детективов полиции штата. — Тепло.

Судебно-медицинский эксперт приподняла край футболки жертвы, чтобы открыть брюшную полость. Изменения от разложения были заметны даже с того места, где стояла Маура. Смерть проделала каскад изменений в мягких тканях, ферменты вытекли, протеины свернулись, мембраны разложились. Клетки крови распались и вытекли сквозь стенки сосудов, и в этом супе из питательных веществ устроили праздник бактерии, наполнив живот газами. Бросив вызов зловонию, Маура присела рядом с доктором Оуэн. Она увидела синие вены, мраморный раздутый живот и поняла, что если они снимут штаны, то увидят мошонку, разбухшую от тех же самых газов.

149

51 градус (по Фаренгейту) — 10,5 градусов по Цельсию. (прим. Rovus)

— От сорока восьми до семидесяти двух часов, — постановила доктор Оуэн. — Вы согласны?

Маура кивнула.

— Основываясь на относительно небольшом ущербе, нанесенном падальщиками, я склоняюсь к последней цифре. Нападениям подверглась голова, шея и… — Маура помолчала, разглядывая обглоданную кость, торчащую из рукава ветровки, — …рука. Запястье, вероятно, было обнажено. Вот как они добрались до него.

Она задумалась, попробовал ли Медведь его на вкус, прежде чем поднести гнилой приз Клэр. Дружелюбное облизывание после этого не будет таким приятным.