Тот, кто живет в колодце

Обухова Лена

В конце концов, что ему стоит бросить в колодец камень? Там ведь на самом деле никто не живет.

– Боишься? – немного разочарованно протянула женщина, водя указательным пальцем по одной из трех досок, накрывающих колодец.

– Кого? – фыркнул Георгий презрительно. – Бабайки из глупой байки?

Он деловито оглянулся, пошарил взглядом по земле: есть тут вообще подходящий камень? Искомое нашлось быстро, у самого колодца: светлый, крупный, размером с кулак самого Георгия камень словно ждал, когда его бросят в темную бездну.

Подобрав его с

земли, Георгий положил камень на одну из досок и потрогал ту, что лежала посередине. Она оказалась не прибита, что уже шло вразрез с рассказанной историей. Это придало ему уверенности в себе: убрав доску, Георгий заглянул в колодец.

И вновь холодок в животе ожил и неожиданно разросся, превращаясь в льдинку с острыми краями. Из колодца на него дохнуло затхлым, холодным воздухом с примесью какого-то мерзкого запаха. Георгий непроизвольно сморщился и отшатнулся. Наверное, в этом колодце не так давно что-то сдохло. Какие-нибудь малолетние уроды бросили туда собаку или кошку. Нынешние дети порой хуже фашистов!

А дна действительно не было видно. Впрочем, при таком освещении да при наличии крыши – немудрено.

Его никто не торопил, но Георгий сам одернул себя: чего он тянет? Решительно взял камень, занес руку над темным провалом и выразительно посмотрел на устроившую ему тест женщину, мол, тебе хорошо видно, что я не боюсь? И наконец разжал пальцы.

Улыбка на ее лице стала шире, выдавая полное удовлетворение, а самому Георгию вдруг стало не по себе. Разжав пальцы, он инстинктивно ждал звука удара или «плюха», но камень словно улетел в небытие.

– Видимо, вода и правда ушла, – сказал он больше себе, чем новой подруге. – Осталось только илистое дно, слишком мягкое. Вот удара и не слышно.

Или камень угодил на останки того несчастного животного, что туда кинули.

– Ты довольна, Аглая?

Он выделил интонацией ее имя, давая понять, что оно кажется ему вымышленным. Ну кого сейчас называют Аглаями? Наверняка это псевдоним для сайта, чтобы настоящее имя не светить.

– Можешь называть меня Таней, – мягко предложила она.

Похоже, тест он прошел.

Глава 1

26 декабря 2016 года

г. Шелково

Лес стоял совершенно голым и казался черно-белым кадром старого кино: никаких красок, только оттенки серого. Над головой темнело ночное небо, лишенное и звезд, и луны, а потому было совершенно непонятно, как удавалось что-то разглядеть. Но картинка перед глазами стояла довольно четкая, вновь навевая мысли о кино, в котором даже темнота снимается при освещении.

Под ногами хрустел снег. Она касалась его босыми ступнями, но совершенно не чувствовала холода. Она вообще не мерзла, хотя брела в одной только длинной ночной сорочке. Мокрой. И волосы тоже были мокрыми: чувствовалось, как вода стекает по плечам и спине.

Куда идет, она не знала, помнила только, что что-то ищет. Или кого-то? Разве можно упомнить

такое, если ты давно умерла? Потому и не холодит снег босых стоп: ее тело тоже холодно, как лед.

Впереди между деревьев померещилось что-то темное: чей-то силуэт. Возможно, это тот, кто ей нужен? Был только один способ узнать наверняка: подойти поближе.

С каждым шагом фигура впереди становилось все более четкой: теперь было видно, что это человек в темном балахоне. Он стоял к ней спиной, не шевелясь, голову его покрывал капюшон. Она сделала еще один шаг к нему, но тут же испуганно замерла: незнакомец вдруг пришел в движение и быстро обернулся к ней. Из-под капюшона на нее уставилась безликая тьма.

Смотритель? Или это тот, другой, что когда-то обрек ее на смерть? Она не знала, но очень хотела выяснить, поэтому потянулась рукой к капюшону, желая сдернуть его, взглянуть незнакомцу в лицо.

Но стоило коснуться мягкой ткани и потянуть, как та вдруг обмякла, словно немыслимым образом держалась на пустоте, и рухнула на землю, а из темноты прямо ей в лицо полетели, истошно пища, маленькие летучие мыши.

Она дернулась, пытаясь устраниться, закрыться руками, и проснулась.

Осознав, кто она на самом деле и где находится, Юля заставила себя перевернуться на спину и посмотреть в темный потолок. В последний раз, когда ей настолько реалистично снилась утопленница Настасья, после пробуждения та парила у нее под потолком. Но сейчас в комнате оказалось пусто, а в квартире – не так тихо, как бывает в три часа ночи. На кухне уже бубнил телевизор, а в ванной текла вода: кто-то умывался.

Юля дотянулась до смартфона и посмотрела на время: еще с полчаса можно спать, но она все равно села на постели, потирая глаза, а потом решительно вылезла из-под одеяла. Раздернула шторы и выглянула на улицу. Еще было темно, как ночью, но машины уже вовсю сновали по дорогам: люди торопились на работу. Хватало и пешеходов: те тянулись к автобусным остановкам и просто в разных направлениях – каждый по своим делам.

Спать не хотелось, но и шевелиться тоже. Давненько ей не снились кошмары, да и в реальности все было подозрительно спокойно. Уж целый месяц прошел с тех пор, как ее в последний раз пытались убить, видимо, организм заскучал без приключений.

Юля растерла лицо руками, прогоняя эти мысли. Зажгла настольную лампу, нашла резинку для волос и собрала их на затылке в неаккуратный хвост. Накинув на голые плечи старую застиранную олимпийку, Юля открыла форточку, чтобы запустить в комнату немного свежего воздуха, и вышла навстречу новому дню.

Мама еще завтракала, а Семка пока плескался в ванной. Юля прошла на кухню, поприветствовала маму, чмокнув ее в щеку, и налила себе из чайника целую кружку воды: в последнее время она пыталась приучить себя начинать день с нее. Вода шла тяжело, поэтому, осилив только половину, Юля принялась заново загружать кофеварку. Первый сваренный кофе мама уже допивала: раньше Юля вставала гораздо позже, поэтому та пока не привыкла варить кофе на двоих.