Тот кто знает (Книга 1, 2)
Шрифт:
– Свежий воздух – это здоровье. – Мама явно начала раздражаться и повышать голос, и Наташа поняла, что вот-вот снова разгорится скандал. И почему родители так любят ссориться по любому пустяку?
Она привычно убежала к Бэлле Львовне, чтобы в тишине и покое синей комнаты пересидеть домашнюю красную бурю. Почему красную – она точно не знала, просто она так чувствовала, мысленно называя «красной бурей» скандалы, возникающие между мамой и отцом.
– Ты действительно не хочешь ехать в лагерь? – недоверчиво переспросила Бэлла Львовна.
– Не хочу, честное пионерское.
– И ты действительно собираешься каждый день ходить в кино?
– Если денег дадут, – вздохнула
– А если ходить в кино каждый день по два раза, то восемнадцать рублей, – засмеялась соседка. – Это уже целый капитал. Ты что-нибудь слышала о переходе количества в качество?
– Нет, – призналась девочка.
– Так вот, тебе нужно всего двадцать копеек в день, чтобы два раза сходить в кино на дневной сеанс. Всего двадцать копеек. Это ведь немного, правда?
– Не знаю, для меня много.
– А для твоих родителей – нет, можешь мне поверить. Сегодня двадцать копеек, завтра двадцать копеек… Это же такие деньги, на которые все равно ничего серьезного не купишь, так что их и не жалко, правда? А за три месяца набегает восемнадцать рублей. Целое платье. Это и называется переходом количества в качество. Ты вот небось сидишь сейчас и думаешь, что твоей маме придется отказаться от нового платья, чтобы ты могла все лето каждый день ходить в кино. Ведь думаешь?
– Думаю, – согласно кивнула Наташа.
– Выбрось из головы, – решительно посоветовала Бэлла Львовна.
– Почему?
– Потому что если ты вспомнишь, сколько денег потратила на кино за всю свою жизнь, то вообще в обморок упадешь. А сколько еще потратишь в будущем? Так что ж теперь, в кино не ходить? Ты мне лучше вот что скажи. Ну, допустим, тебе удастся сходить на два дневных сеанса, но день-то длинный. Все твои подружки разъедутся, кто на дачу, кто к родственникам в деревню, кто в пионерлагерь. И что ты собираешься делать одна до самого вечера?
– Буду читать.
– О, это прогресс. Наконец-то я услышала от тебя разумные слова. А что читать будешь? Сказки и приключения?
– Ну да. И про любовь, – добавила Наташа, слегка смутившись.
– А учебники? Не хочешь подстраховаться перед новым учебным годом? В шестом классе начнутся сложные предметы: физика, химия, алгебра, геометрия. Тебе надо бы заранее настроить голову, чтобы не ударить лицом в грязь, ты ведь теперь председатель совета отряда – человек ответственный, на тебя остальные равняются, ты всем пример подаешь. Ты должна быть лучшей, быстрее всех схватывать новые знания и лучше всех отвечать у доски.
– Я… – Наташа замялась, и тут Бэлла Львовна нанесла решающий удар:
– Марик тебе помог бы, он до середины августа никуда не уедет.
Марик! Ну конечно! Разве можно от этого отказываться? Да об этом только мечтать можно. И потом, Бэлла Львовна, как всегда, права, председатель совета отряда не имеет права получать тройки.
Это лето 1967 года стало для обитателей коммунальной квартиры в переулке Воеводина (а именно так стал с 1965 года именоваться Рещиков переулок) летом больших перемен. В начале июня у Брагиных появился новый телевизор «Электрон» с необъятным – 59 сантиметров по диагонали – экраном, даже большим, чем у их прежней «Беларуси-5». Три дня вся квартира по вечерам собиралась у Брагиных, дабы насладиться невиданно крупным изображением. Теперь можно было даже разглядеть сережки в ушах у женщины-диктора. А к середине июля Наташа узнала, что Брагины скоро переедут, дядя Слава получил от своего треста отдельную квартиру.
– Саша, вы должны немедленно пойти в исполком и добиться, чтобы освободившуюся
– Я не могу ходить и просить, – говорил отец.
– Но вы же не выпрашиваете лишнего, ведь вторая комната для вашей семьи – это жизненная необходимость.
– Ничего подобного, – отрезал тот. – Другие и похуже нас живут. В подвальных помещениях ютятся. Им эта комната нужнее.
Тогда Бэлла Львовна переключилась на Наташину маму:
– Галочка, наша квартира – это редчайшее исключение из правила; когда на кухне больше одной хозяйки, неизменно возникают жестокие конфликты. А мы живем практически как одна семья. Нам страшно повезло, что в одной квартире собрались такие уживчивые люди…
– Особенно Полина Михайловна, – вставляла в этом месте мама.
– Да, она пьет, – соглашалась Бэлла Львовна, – но она хотя бы не скандалит и не вредничает. А представьте себе, во что превратится наша жизнь, если сюда въедет семья скандалистов и дебоширов, которые станут водить к себе приятелей-алкашей? Или какая-нибудь жуткая пара молодоженов, к которым каждый день будут вваливаться по два десятка гостей, всю ночь они будут танцевать под громкую музыку, а квартира за неделю превратится в хлев. Мы все поддерживаем здесь чистоту, мы все люди сознательные и места общего пользования убираем строго по графику, а какая-нибудь молодуха в свою неделю убираться не станет, и что тогда? Мы будем за нее мыть туалет, ванну и полы? Да мы же все перессоримся только из-за одного этого!
– Я не знаю, Бэллочка, – робко отвечала мама, – я не умею ходить по начальству. Да и Саша против.
Поняв, что с семьей Казанцевых каши не сваришь, Бэлла Львовна обратилась к самому Брагину, и, к всеобщему удивлению, тот ответил:
– Нет вопросов, Бэллочка, я завтра же позвоню председателю исполкома и поговорю с ним.
Вопрос решился быстро и легко. Никто не ожидал, что Брагин, которого все считали нелюдимым и заносчивым, проявит такую оперативность в интересах соседей, которые со дня на день должны были стать бывшими соседями. Все сошлись во мнении, что, в сущности, плохо знали Славу Брагина, потому что он страшно занятой человек, уходил на работу раньше всех и приходил часов в десять вечера усталый, голодный и злой. Зато его молодая жена Рита была у всех на глазах, и все видели, как она изо всех сил старается ему угодить, достает невесть где самые дефицитные продукты, а также все самое свежее и дорогое на рынке, а не в магазине, как все, и часами колдует на кухне над плитой. «Мой Славочка любит то… Мой Славочка любит это… Славочка терпеть не может, когда пережарено… Славочка недоволен, когда слишком много чеснока…» Славочка, Славочка! А Брагин приходил раздраженный и не склонный ни к каким разговорам, никогда не выходил на кухню (не начальственное это дело), еду ему Рита всегда носила в комнату, а потом выносила на подносе гору грязных тарелок, кастрюлек и мисочек. Даже когда Брагины приглашали к себе смотреть телевизор, то само приглашение неизменно исходило от милой приветливой Риты, а Брагин, если был дома, сидел молча и ни с кем не разговаривал. Вот и сложилось у всех мнение, что их сосед – гордец и бука, а на самом-то деле он оказался милейшим человеком, просто устает сильно на работе, должность ответственная. Тут уж не до досужей кухонной болтовни.