Тот кто знает (Книга 1, 2)
Шрифт:
После окончания ремонта два дня прошли в покое и тишине, а потом снова началось: Марик приедет, чем кормить, что приготовить, что он любил, что не любил, и не изменился ли у него вкус, и на сколько человек готовить, может быть, он захочет позвать в гости кого-то из старых друзей. Марик, Марик, Марик… Бриллиантовый он, что ли? И чего Наташка с Бэллой так суетятся? Ну Бэлла – ладно, она мать, тут все понятно, сына двадцать один год не видела. А Наташка-то? Неужели по доброте душевной, чтобы Бэллочке помочь? Ничем другим ее самоотверженные хлопоты Ира объяснить не могла.
Накануне приезда сына Бэллы Львовны Ира спросила у
– Ты поедешь в аэропорт его встречать?
Наташа отрицательно помотала головой:
– Нет, он просил не встречать, сказал, что сам доберется.
– Как это он сам доберется?! – чуть не закричала Ира. – Да ты соображаешь, что говоришь? Там стоянки такси нет, одни леваки толкутся…
– Значит, поедет на частнике.
– На каком частнике? Они увидят богатого иностранца, прилетевшего из Америки, посадят в машину, завезут куда-нибудь, ограбят и выбросят. А то и убьют. Ты что, газет не читаешь, телевизор не смотришь? Тебе тридцать восемь лет, а ты рассуждаешь как маленькая!
– Не кипятись, – спокойно ответила Наташа, не отрываясь от постельного белья, которое она гладила, стоя за гладильной доской, – что ты предлагаешь? Что ты хочешь, чтобы я сделала? Поехала вместе с Вадимом его встречать на наших «Жигулях»? Он у себя в Штатах на «Мерседесах» и «Крайслерах» разъезжает. Это примерно то же самое, что предложить человеку, много лет питающемуся только в дорогих ресторанах, зайти перекусить в «Макдоналдс».
– Попроси Андрея Константиновича, пусть он тебя отвезет. У него же дорогая машина, большая, на такой не стыдно…
– Это неприлично, – сухо оборвала ее Наташа.
– Но почему?
– Потому что у меня есть муж и машина. В такой ситуации неприлично использовать постороннего человека, к тому же занятого, в качестве извозчика.
– Раньше было прилично, – ехидно заметила Ира.
– Раньше – да, прилично, потому что у меня не было машины, а муж жил в другом городе. Ирочка, мы ведем беспредметный разговор. Марик сказал Бэлле Львовне, что встречать его не нужно. Может быть, он летит не один, и его спутники пообещали подбросить его. Мое присутствие в аэропорту, да еще с дешевой плохой машиной, может создать неловкую ситуацию.
Переубедить соседку Ире не удалось, и она ушла к себе в полном недоумении. Надо же, сколько разговоров было, Марик, Марик, ремонт сделали, три дня Наташа с Бэллочкой из кухни не вылезали, все что-то невероятное изобретали, а встречать в аэропорт никто не поедет.
Едва умывшись и позавтракав, Бэлла Львовна оделась, как будто в театр собралась, и прочно заняла место в мягком кресле в прихожей, возле телефона. Каждые полчаса она звонила и узнавала, когда ожидается триста одиннадцатый рейс из Нью-Йорка. Наконец ей сообщили в справочной, что самолет совершил посадку. Ира почувствовала, как наэлектризовался воздух в квартире. Бэлла Львовна сидела в прихожей, неподвижная, с прямой спиной и побледневшим лицом, отказывалась идти пить кофе вместе с Ирой и Наташей и выпила чашечку только тогда, когда Наташа принесла ей кофе в прихожую. К бутерброду с ее любимой сырокопченой колбасой пожилая соседка даже не притронулась. Наташа, наоборот, бегала, суетилась, хлопотала, но губы ее были плотно сжаты, и Ира вдруг сообразила, что за все утро и полдня не услышала от нее и десятка слов. Была суббота, Вадим с детьми отправился на Горбушку за видеокассетами,
Ира как раз заканчивала протирать влажной тряпкой пол в прихожей, когда Бэлла Львовна вздрогнула и сказала:
– Марик подъехал.
Ира выпрямилась, откинула тыльной стороной ладони упавшие на лицо волосы:
– Откуда вы знаете? Здесь же нет окна.
– Я чувствую. Он сейчас придет.
Чушь какая-то! Собаки обычно чувствуют приближение хозяина, даже кошки, Ира об этом слышала. Но чтобы люди? Она снова взялась за тряпку, а через несколько секунд услышала звонок в дверь. Ну вот, так всегда бывает, готовишься-готовишься, а ответственный момент наступает как раз тогда, когда ты к нему вовсе и не готова. А, ладно, какая есть – такая есть, Марик же не жениться на ней приехал, а всего лишь мать навестить.
– Открой, – шепотом приказала Бэлла Львовна.
Она так и сидела в кресле, словно у нее не было сил встать. Ира ногой откинула тряпку в угол и открыла дверь. Мимо нее промчалось что-то большое, и через мгновение незнакомый крупный мужчина стоял на коленях перед Бэллой Львовной, уткнувшись лицом в ее платье.
– Мама!
– Марик! Сынок… Марик… – тихо повторяла соседка, гладя его по седым волосам и не замечая текущих по щекам слез.
Ира тихонько отступила к своей двери, пусть побудут наедине. И натолкнулась на стоящую в коридоре за углом Наташу. Лицо у нее было страшным, землисто-серым, измученным.
– Это… Марик? – одними губами спросила она.
Ира молча кивнула.
– И… что там?
– Плачут, – шепотом сообщила Ира. – А ты чего так побледнела? Волнуешься, что ли?
– Немного. Пошли, – Наташа крепко взяла Иру за руку и решительно шагнула вперед.
– Здравствуй, Марик, – негромко и очень спокойно произнесла Наташа, и Ира уже в который раз поразилась ее умению держать себя в руках. Ведь на ней лица нет от волнения, а голос такой ровный, как будто ничего не происходит.
Мужчина поднял голову, встал. Очки с затемненными стеклами в тонкой оправе мешали разглядеть его глаза, и Ира не увидела, были ли на них слезы. Марик оказался высоким полным дядькой с толстыми губами, мясистым носом и заметной плешью. Костюм на нем был, правда, очень хорошим и сидел идеально, но тем не менее, по мнению Иры, самым красивым в его внешности были все-таки очки.
– Туся? – неуверенно произнес он.
Наташа чуть качнулась вперед, словно на мгновение потеряла равновесие, и мужчина схватил ее в охапку, крепко обнял, расцеловал.
– Туся, Тусенька, как же я рад тебя видеть! Но я бы тебя ни за что не узнал, ты стала другой, совершенно другой!
– Просто я стала старой. Мне было семнадцать, когда ты уехал, а теперь уже тридцать восемь.
– Нет, Тусенька, нет, ты изменилась до неузнаваемости. А это, наверное, Иринка, которой когда-то было два годика?
– Теперь уже двадцать три, – в тон Наташе произнесла Ира. – Здравствуйте, Марк Аркадьевич. Я не думала, что вы меня помните.
– Ну как же мне тебя не помнить? Я всех помню, и мама мне обо всех вас писала. Что же мы стоим в прихожей? Я так разволновался, что даже багаж на лестнице оставил.