Тот, кто знает. Книга вторая. Перекресток
Шрифт:
Господи, да что же она стоит! Уже десять минут восьмого, а она тут мечтает неизвестно о чем…
– Ребята, подъем, – громко сказала она, подходя к Сашиной постели. Старшего придется потормошить, а младший и сам встанет, у него чувства ответственности на десятерых хватит, никогда в школу не опоздает. – Давайте, давайте, поднимайтесь, умывайтесь, сейчас Ира завтрак принесет.
Слова оказали магическое действие, но на это, собственно, и было рассчитано. Сашка все время хотел есть, возраст такой, наверное, и перспективой даже малейшей гастрономической радости его можно было выманить и из комнаты, где он смотрел очередной боевик, и из сна. Алеша к еде относился
Через две минуты оба мальчика в трусиках и маечках чистили зубы в ванной, а Ира расставляла на столе чашки с чаем и тарелки с горячими бутербродами.
Утро шло строго по графику, в восемь часов ушла на занятия в институт Ира, в восемь пятнадцать – мальчишки помчались в школу, в восемь тридцать Наташа вышла из дому и поехала на Шаболовку, в старый телецентр, где у нее были назначены две встречи. Ее немного беспокоило, что к моменту ухода она так и не увидела Бэллу Львовну. Может быть, соседка плохо себя чувствует? Обычно Бэллочка встает около восьми, а сегодня что-то заспалась. Надо будет позвонить ей сразу же, как только Наташа доедет до телецентра.
Но позвонила она не сразу. Через три минуты после того, как она вошла в здание, на нее обрушилась новость.
– Ты слышала, какой у нас скандал? – возбужденно зашептала ее знакомая – администратор одной из популярных программ. – Синягина снимают с информационных выпусков.
– А что случилось? – удивилась Наташа.
Синягин был одним из самых «продвинутых» ведущих ежедневной вечерней информационной программы, его оценки событий были неожиданными и глубокими, а комментарии – мягко-ироничными и внешне вполне лояльными, но за этой лояльностью многие угадывали скрытое ехидство. Его любили в народе, и эту информационную программу по вечерам смотрела, без преувеличения, вся страна. Что же могло случиться такого, чтобы звезду телеэкрана Синягина отлучили от эфира? Неужели сам президент или кто-то из его окружения остался недоволен и оказал давление на руководство канала?
– Оказывается, Синягин когда-то сотрудничал с комитетом, – трагическим шепотом поведала администратор. – Ты представляешь? Какая гадость! Как он мог? Теперь ему руки никто не подает.
– Глупости это, – громко и резко сказала Наташа. – С чего вы это взяли? Кто-то брякнул, а вы и поверили. Неужели ты не понимаешь, что Синягин просто раздражает кого-то из высшего руководства, вот вам и слили эту дезу, чтобы вы своими руками его убрали. Вы же такие демократы, что дальше некуда, вы в своих рядах доносчиков не потерпите. Вот они вашим демократизмом и воспользовались. А вы идете у них на поводу, как послушные ослы. Проверить эту информацию невозможно, а поверить в нее очень хочется, да? Жареного захотелось, на постном пайке долго сидите? Стыдно.
Она не стала дожидаться ответа и быстро пошла дальше по длинному коридору, чувствуя, как пылают щеки. Она сказала то, что должна была сказать, но сама в своих словах была далеко не уверена. Конечно, Синягина убрали, он стал неугоден в верхах и для этого разыграли самую актуальную на сегодняшний день карту – сотрудничество с КГБ. Прошлогодний скандал с Прунскене вызвал настоящий ажиотаж, и тема негласного сотрудничества с силовыми ведомствами постоянно с тех пор возникала то тут, то там. Но до сих пор, насколько Наташе было известно, этим ключом не пользовались для того,
Обе назначенные встречи Наташа провела крайне неудачно, ни один вопрос не решила и ничего не добилась. Она вообще не очень хорошо понимала, что ей говорят, мысли все время перескакивали с Синягина на Ирину и обратно. Не рано ли она успокоилась, решив, что опасность миновала? И сколько еще времени, сколько месяцев, а может быть, и лет придется ей жить в этом постоянном, изнуряющем, выматывающем страхе?
Только после окончания всех переговоров Наташа спохватилась, что так и не позвонила Бэлле Львовне.
– Бэллочка Львовна, – нервно заговорила она в трубку, услышав неторопливый говорок соседки, – у вас все в порядке? Вы утром не встали, я уж забеспокоилась.
– Все в полном порядке, золотая моя, не волнуйся.
Но что-то в голосе пожилой женщины показалось Наташе странным, необычным. В нем проскальзывали давно забытые нотки, которых Наташа давно уже не слышала.
– И все-таки что-то случилось, – утвердительно сказала она. – Я же слышу.
– Случилось. Придешь домой – поговорим.
– Бэллочка Львовна, не мучайте меня, я и так вся на нервах! Что-то с мальчиками? С Ирой? Да говорите же.
– Я только что разговаривала с Мариком по телефону. Он скоро приедет.
– Когда?!
– Через два месяца, в ноябре. Золотая моя, ты можешь в это поверить? Мой Марик приезжает!
Руслан
Из окна палаты на третьем этаже он видел медные и бронзовые ветви деревьев. Сначала, когда он только попал сюда, деревья были черно-белыми, покрытыми шапками снега, потом, когда в апреле снег растаял, стали просто черными, потом нежно-зелеными, потом зелень стала наливаться сочностью и темнеть, а теперь вот жизненные соки уходят из листьев и веток, и их сжигает красно-золотое пламя осени.
Руслан попал в автоаварию через день после возвращения из Новокузнецка и встречи с бывшим следователем Дюжиным. Он пролежал в больнице с травмой черепа и множественными переломами весь остаток зимы, весну, лето и даже начало осени. Заканчивается сентябрь, и завтра, наконец, его выписывают. Кости почему-то все время неправильно срастались, их приходилось снова ломать и снова оперировать. Порой ему начинало казаться, что отныне он будет жить до конца дней только здесь, в этой палате на третьем этаже, на этой койке, только соседи будут меняться, да и то нечасто, это же травматология, отсюда быстро не уходят, месяцами лежат.
Времени Руслан Нильский даром не терял. Как только смог держать на коленях блокнот, а в руках – шариковую ручку, начал работать над материалом о бедственном положении медицинских учреждений, в частности больниц и станций «Скорой помощи». Нехватка врачей и фельдшеров, дефицит лекарственных препаратов, отсутствие финансов для закупки продуктов питания для больных и осуществления элементарных мероприятий по поддержанию санитарного состояния зданий. Чуть позже, когда начал ходить и знакомиться с больными из других палат, появилась новая тема: раненые и контуженые, ставшие инвалидами по воле и вине государства, пострадавшие во время выполнения воинских или служебных заданий, солдаты из «горячих» точек, милиционеры, спецназовцы, пожарные.