Тот самый Дикий ангел
Шрифт:
Когда на кухню зашла Марта – разговоры тут же прекратились. Воцарилась тяжелая тишина. Все смотрели на Марту осуждающе. Каким надо быть человеком, чтобы поступить так. Ведь ее мать могли тоже уволить!
Поняв, что ей здесь не рады, Марта взяла из корзинки с фруктами яблоко и, фыркнув что-то себе под нос, ушла.
– Зачем Марта поступила так? – спросила Лина у Сакорро, когда ее дочь вышла из кухни.
– Да, кто ее знает, – ответил за нее садовник. – Марту сложно понять. Иногда она бывает нормальной, но при первой же возможности готова продать кого угодно, даже
Возможно, так она хочет выразить свое превосходство. А, возможно, хочет, чтобы хозяева выделяли ее среди остальной прислуги.
Хоть это и низко… Но Марта – та еще стерва, которая пойдет по головам, чтобы добиться своей цели. Даже родная мать не знает, чего от нее ожидать, не говоря уже о нас.
Я допила стакан молока и пошла к Донье, чтобы отнести ужин. Перед тем, как войти, я постучала. Этот урок я усвоила. Сердить старушку лишний раз не хотелось.
– Тук-тук, Донья. Проголодались? – спросила я, просунув голову в дверь.
– Неужели ты постучалась?! – удивилась Анхелика. – Входи, Милли. Поставь поднос на столик. Я слышала, ты сегодня устроила настоящий переворот. Если бы это так сильно не разозлило Луису, то я бы тебя отругала.
– Бросьте, Донья! Ничего такого я не сделала. Просто организовала вашей прислуге небольшой перерыв. Вы бы знали, какая сегодня жара на улице, если бы хоть иногда выходили из дома.
– До чего же ты озорная, – рассмеялась Донья. – Никто в доме не позволял себе такого до твоего появления!
– Донья, неужели Вы улыбаетесь! Это нужно отметить!!!
– Так! – приняла серьезный вид Анхелика. – Ты этого не видела, но, если честно, я рада, что ты появилась здесь, ты снова оживила этот дом.
– Я хотела спросить у Вас кое-что.
– Ну, спрашивай, – заинтересованно ответила Анхелика.
– Скажите мне, Донья. Бывает в обычной жизни так, что служанка, как в сериале, влюбляется в хозяина, ну или его сына?
– Я тебе уже рассказывала о своем внуке. Его мать была служанкой в нашем доме. Бедная девушка… Она влюбилась в сына хозяина до беспамятства. Хоть они и были счастливы какое-то время, но все это прекратил отец возлюбленного. Сын хозяина был трусом и женился на той, что приказал ему отец. Росарио пришлось уйти и дома, чтобы не видеть всего этого, ведь ничего сделать она не могла. Даже то, что она носила под сердцем ребенка, не смягчило каменное сердце хозяина, – Анхелика опустила глаза, чтобы я не видела ее слез.
– Простите, Донья. Вы расстроились по моей вине, зря я затеяла этот разговор. Простите.
– Не волнуйся, девочка. Поищи-ка мне в аптечке аспирин. Аптечка находится в ванной, в шкафчике над раковиной. – А ты, что? Влюблена в моего внука? – опомнилась Донья, прищурив глаза, когда я передавала ей таблетку.
– Я?! Ну что Вы, Донья! Нет, конечно! С чего Вам такое в голову могло прийти!! Не выдумывайте ерунды! Вы давайте, кушайте, я заберу поднос позже.
Я решила свернуть разговор побыстрее, иначе бы Донья меня раскусила. Какая она все-таки иногда проницательная!
Выйдя в коридор, я услышала, как в мою сторону идут Иво и Бобби. Я спряталась за углом
Парни о чем-то оживленно спорили. Я прислушалась и услышала свое имя…
– Ты уже пригласил эту служанку на ужин, но ничего не вышло, – говорил Бобби.
– Дай еще немного времени, совсем немного, – просил друга Иво.
– Нет, друг, больше времени я не дам. Завтра истекает срок, так что приготовь деньги, – ехидно сказал Бобби и похлопал Иво по плечу.
Я никак не могла понять, о чем они говорят. При чем здесь какой-то ужин, я, деньги? Ничего не понимаю…
– А как же честная игра? – стал препираться Блондин.
– Этот вопрос должен я задать тебе. Мы заключили пари. Вот и плати, Иво.
– Но я еще не проиграл. Я добьюсь этой штучки, вот увидишь, – стиснув зубы, ответил Блондин.
– Забудь об этом. Ничего у тебя не выйдет. Судя по тому, как обстоят дела, будет чудом, если ты добьешься Милагрос.
– Я верю в чудеса.
– Друг мой, если она хотя бы обратит на тебя внимание, я тебя поздравлю и выпишу диплом победителя. Милагрос – очень лакомый кусочек, – сказал Бобби.
– Да, Милли – лакомый кусочек, не спорю. Но годится на одну ночь, не более. Завтра я расскажу тебе, как она в постели. Кроме того, как ты можешь серьезно думать, что я посмотрю в сторону служанки? Все должно быть на своем месте. Я хозяин, она – прислуга. Ее место – возле полки с пылью.
– Ты ужасен, – ухмыльнулся Бобби, когда они входили в комнату.
Я вышла из своего укрытия сразу, как только захлопнулась дверь. Я чувствовала себя ужасно, слезы текли по моим щекам. В голове гудело так, словно мне ударили по голове бейсбольной битой. Мои ноги подкосились, и я прислонилась к стене. Я не могла пошевелиться, меня, будто, парализовало. Что они за люди! Это два лощеных дебила, которых богатенькие родители избаловали до невозможности… Они думают, что могут купить все!
Это значит: все, что он мне говорил, – это часть пари, ложь? Как он мог заключить пари на чувства живого человека.
Какой свиньей надо быть, чтобы сделать это? Это ужасно! Он ужасен!
Я, кое-как, шла по коридору в сторону своей комнаты. Состояние у меня было жуткое. Я была раздавлена.
Как я могла поверить ему! Больнее всего было от того, что я испытывала привязанность к этому человеку… Он запал мне в душу.
В этот момент я хотела умереть. Возможно, я чересчур остро переживаю, но я так устроена. Меня так вырастили. Я не росла с родителями в богатом доме, но я росла с теми, кто привил мне справедливость, гордость и человечность.
В этих же людях человечности нет, всю нравственность они продали за деньги.
Сегодня я решила отпроситься у Доньи, чтобы поехать в монастырь. Проснувшись раньше обычного, я отнесла сеньоре Анхелике завтрак, перекинулась парочкой «комплиментов» с Мартой и пришла обратно в комнату, чтобы переодеться. Когда Лина вышла из душа, она очень удивилась тому, что я уже на ногах. Обычно я еле просыпаюсь по утрам. Она даже иногда стаскивает мое одеяло с кровати, чтобы я поскорее проснулась.