Тот самый Мюнхгаузен
Шрифт:
Это – Марта!
Пастор. Очень приятно, баронесса.
Мюнхгаузен. К сожалению, она – не баронесса. Она просто – моя жена.
Пастор. Извините…
Мюнхгаузен. Мы не обвенчаны. Именно поэтому я и просил вас приехать. Вы бы не согласились свершить над нами этот святой обряд?
Пастор. О, это большая честь для меня… Но…
Мюнхгаузен. Что?
Пастор. Я хотел спросить… Я хотел поинтересоваться, почему
Мюнхгаузен. Есть, но он отказывается нас венчать!
Пастор. Почему?
Мюнхгаузен. Потому что – дурак!
Марта (перебивая). Карл, ну зачем ты так сразу?! (Пастору.) Мы вам все объясним, но позже… Сначала – ужин!
Мюнхгаузен. Да, да, конечно! (Смотрит на часы.) Не правда ли, пастор, поразительно медленная машина? Как она умудряется отсчитывать столетия, просто не понимаю… Где же Томас?
Марта. Он только что поставил жарить утку.
Мюнхгаузен. Милая, сходи поторопи огонь. Передай ему – у нас гость!
Марта. Хорошо, милый! (Уходит.)
Мюнхгаузен. Хотите осмотреть мою библиотеку, пастор?
Пастор. С удовольствием! Я уже обратил на нее внимание. У вас редкие книги.
Мюнхгаузен. Да! И многие с автографами…
Пастор. Как приятно.
Мюнхгаузен (доставая с полки фолиант). Вот, например, Софокл.
Пастор. Кто?!
Мюнхгаузен. Софокл. Это лучшая его трагедия – «Царь Эдип». С дарственной надписью.
Пастор. Кому?!
Мюнхгаузен. Ну, мне, разумеется…
Пастор (решительно). Извините меня, барон… Я много наслышан о ваших… о ваших, так сказать, чудачествах… Но позвольте вам все-таки сказать, что этого не может быть!
Мюнхгаузен (протягивая книгу). Да вот же… «Дорогому Карлу Мюнхгаузену от любящего его…» Вы читаете по-древнегречески? Смотрите!..
Пастор. И смотреть не стану!
Мюнхгаузен. Но почему?
Пастор. Потому что этого не может быть! Он не мог вам писать!
Мюнхгаузен. Да почему, черт подери?! Вы его путаете с Гомером. Гомер действительно был незрячим, а Софокл прекрасно видел и писал.
Пастор. Он не мог вам написать, потому что жил в Древней Греции!
Мюнхгаузен. И я жил в Древней Греции.
Пастор (возмущенно). Ну, знаете ли…
Мюнхгаузен.
Пастор. Враки! Докажите!
Мюнхгаузен. Господи, я ж вам доказываю… (Снова протягивает книгу.) Эти ваши сомнения голословны, а у меня в руках – документ!
Входит Томас с подносом. Его сопровождает Марта.
Марта. Ужин готов! Надеюсь, вы не скучали здесь, пастор?
Мюнхгаузен. Нет, мы мило беседовали. Я показывал пастору этот папирус.
Марта. Который тебе подарил Софокл?
Мюнхгаузен. Да, «Царя Эдипа».
Марта (грустно). Бедный Эдип. Как они гнали его – слепого, дряхлого… в проливной дождь…
Мюнхгаузен. Ну, ну… Не вспоминай! Я же просил тебя не смотреть…
Пастор(испуганно глядит на Марту). Господи, куда ж я попал?
Мюнхгаузен. Вы попали в хороший дом, пастор. Здесь весело! И к тому же вкусно кормят. (Разглядывает поднос.) Зелень, ветчина, рыба… А где утка, Томас?
Томас. Она еще не дожарилась, господин барон.
Мюнхгаузен (возмущенно). До сих пор?! Да что ж такое?.. Никому ничего нельзя поручить. Все приходится делать самому… (Снимает со стены ружье.) Посмотри, Томас, они летят?
Томас (заглянув в окно). Летят, господин барон. Как раз над нашим домом стая.
Мюнхгаузен. Командуй! (Хватает со стола блюдо, подбегает к камину, засовывает туда ружье.)
Томас. Внимание! Пли!
Мюнхгаузен стреляет. Слышен шум падающей птицы. Он подставляет блюдо и вытаскивает из камина жареную утку.
Мюнхгаузен (отщипнув кусочек). О!.. Вкусно… Она хорошо прожарилась, пастор.
Пастор (иронично). Вижу, барон… Она, кажется, и соусом по дороге облилась…
Мюнхгаузен. Да?.. Как это мило с ее стороны… Итак, прошу за стол!
Пастор. Нет, уважаемый барон, у меня что-то пропал аппетит. К тому же я спешу… Прошу вас, еще раз изложите мне суть вашей просьбы.
Мюнхгаузен. Просьба проста: я хочу обвенчаться с женщиной, которую люблю. С моей милой Мартой. С самой красивой, самой умной, самой нежной… Господи, зачем я объясняю – вы же ее видите!