Тот самый сантехник 9
Шрифт:
На что Шац лишь покачал головой и добавил:
— Ислам повелевает людям быть милосердными и сострадательными. Милосердие занимает особое место в культуре и традициях многих народов и стал его неотъемлемой частью, но разве Всевышний не запрещает строго преступления и непристойности, нарушающие покой общества? Разве не Всевышний Аллах говорит вам в Коране: «Не распространяйте нечестия на земле после того, как она приведена в порядок» (сура «аль-А’раф», 56). Не Он ли говорит вам: «Аллах не любит распространяющих нечестие» (сура «аль-Маида», 64). Так что вот что я вам скажу, если не читали своих Книг! Насилие и надругательство над несовершеннолетними
— Ага, совсем уже охуели детей наших трогать? — добавил Стасян грозно, но не в рупор, так как чужих детей в такие моменты не бывает.
Да и сам на полшага ближе к удочерению Катёнка с Донбасса.
— Свалили в сторону заката! — тут же подалась на носительниц никабов и хиджабов Леся, оттесняя мощной грудью голосящую на своём, на птичьем, женщину.
Дашка рядом поднавалилась, Наташка помогла, так «оборону женскую» и прорвали втроём, да при участии прочих спортсменок. А следом спецназ навалился и начал теснить уже мужиков, выдавливая протестующих с территории полицейского участка.
От сердца Хромова в этот миг отлегло. Пока ни один выстрел не прозвучал, ни один факел в толпу не полетел и все служебные автомобили на территории и рядом целы. Никаких погромов, а значит никаких отчётов.
Но нервы в струну натянуты! Всё может перемениться в момент.
— Я пошёл, короче, — вдруг послышалось в кабинете от Бори.
— Куда, бля? — резко повернулся к нему Хромов. — Не провоцируй толпу!
— Там за меня женщины беременные стоят, а я тут сидеть должен? — ответил Боря, не поворачиваясь и быстро покинул кабинет. — Нет уж, у меня ещё есть совесть. А если у этих нет, потолкуем.
Кишинидзе и Хромов кинулись следом за сантехником. А с первого этажа уже Сомов с автоматами в руках поднимается. И в каске не пристёгнутой. Старой. Очень похожей на трофейную, немецкой, каких достаточно в Сибирь вместе с пленными немцами на строительство прибыло.
— Каску-то нахуя напялил? — первым спросил Арсен. — Где ты её вообще откопал? Ты в ней на гриб похож. Чисто ствол и залупа.
— Это для тебя, человек-залупа! — ответил Сомов и каску на Кишинидзе напялил, автомат системы Калашникова следом протягивая. — Ты ж будущий отец. Хотя Боря, считай, многодетный теперь. Так что позалупастее будет.
— С чего вдруг? — не сразу понял Арсен.
— Так теперь каждый ребёнок в городе под его защитой от несправедливости, — улыбнулся Сомов мрачно. — А мы как внутренние органы имеем задачу сократить её количество, но и не получить в процессе по куполу.
— Бля, да я же теперь как боровик! — ответил следом Кишинидзе, пристроившись у зеркала, висящего на первом этаже для служивых.
Но каску не снял. Мужики говорят — носить, значит надо носить. В конце концов, чёрных крестов, рун и загнутых свастик на неё нету, можно использовать по назначению. Напротив, Арсен в очереди на получение бронежилета встал.
Те пыльные лежат на складе, с «девяностых», считай, не доставали. Но ещё лежат, на «час иск» рассчитанные.
Боря к тому времени спустился на первый этаж и распахнув подпёртую изнутри дверь, начал орать то, что читал ранее с телефона почти в течение часа:
— Насилие над детьми не пройдёт! Как и любое другое насилие над гражданами правого государства. Вы либо живёте как все на территории Российской Федерации, либо должны покинуть государство по своей воле или депортированы
— Это же Боря! — донеслось от Стасяна, и он замахал огромными ручищами. — Сиди там, мы сейчас к тебе пробьёмся!
— Не надо пробиваться, надо слушать! — ответил Боря и снова обратился к толпе. — Что вы творите, мусульмане? Кого защищаете? Не ваш ли знаменитый табиин-последователь Муджахид, известный своими комментариями к аятам Священного Корана, толкует слова «распространение нечестия на земле» как «прелюбодеяние, воровство, убийство, уничтожение поколения и посевов»? Так какого хрена вы жжете наши «посевы»? Какого хрена позволяете себе прикасаться к нашим детям? Это — харам!
— Кто ты такой, чтобы это комментировать? — раздалось в толпе.
— Я — будущий отец! И я видел горе в глазах матери того ребёнка! — ответил Глобальный и закричал ещё громче. — И всякий, что совершит насилие над ребёнком будет наказан вне зависимости от расы, национальности и религии. Аллахом — там, нами — здесь. Вам же растолковали, да вы не слушали. Так послушайте уже! А последствия этого ужасного преступления заключаются для каждого ублюдка, посмевшего на подобный шаг, в следующем. Во-первых, это действие, которое идет против воли ребёнка и может стать серьёзным препятствием для его правильного развития. Это может привести к венерическим заболеваниям. Во-вторых, ребёнок может страдать неизлечимым психологическим заболеванием после насилия. В-третьих, это наносит большой урон репутации семьи, а из наших семей состоит наше общество. Трогаете семью — тревожите общество. В-четвёртых, это может сломать будущее ребёнка. А если преступник совершит такое ужасное преступление и убьёт свою жертву, то он заслуживает самое суровое наказание… Пожизненное!
— Повторяю для непонятливых! — подхватил рупор у Шаца Вишенка с другой стороны. — Педофилия — очень серьёзное преступление против человеческой природы, поэтому мусульманские учёные применяют к таким преступникам жёсткие наказания вроде смертной казни через пытки. Однако в связи с тем, что наша страна является светским правовым государством, педофилия карается Уголовным кодексом, а не шариатом. То есть педофилов приговаривают к длительным срокам или пожизненному заключению! Их будут судить, и они больше не покинут спецстен строго режима или покинут их очень нескоро! И так будет с каждым! Защищать педофилов, к какой бы диаспоре они не принадлежали, означает одно — немедленная депортация. Или новые сроки для всех, кто сопротивляется. Так что выбор невелик, либо немедленно рассасываетесь, либо начинаем процедуру задержания!
Дашка снова взяла рупор и добавила:
— Я — будущая мать. И вы, как матери и отцы — должны понять меня, что мне просто страшно. А когда матери страшно за ребёнка, она за себя не отвечает. Уходите и другим передайте, что трогать детей — харам. Это не просьба и не рекомендация. Это просто нужно принять или последствия будут самыми суровыми… Пропустите их, ребят. Разумные уйдут. Остальных сочтут соучастниками. Выбор за вами!
В этот момент ЧВК, спецназ и спортсмены создали коридор для толпы и первыми его начали покидать женщины. Ведь дома каждую ждали дети. Затем начали выходить добитые доводами мужи, которых дома ждали семьи. А последними ушли религиозники, оставшись в меньшинстве против сплотившегося народа государства, приютившего их. Не в том положении, чтобы качать права, насколько бы радикально настроены не были.