Тотальное преследование
Шрифт:
Она так рассказывала об этом Тому, что не составляло труда догадаться – хочет утереть нос приятельницам и в больнице об этом только и говорят. Извекову это не казалось интересным, и он попробовал отнекиваться:
– Да пойми же ты, у мекафов другая энергетика – никакой бензин никуда заливать не придется. И если приходится пока бензозаправки поддерживать, так чтобы прежние машины могли ездить. А новые будут… от электрических клемм каких-нибудь заряжаться.
– Ничего, – бодро настаивала Лара, – я согласна и от клемм, как ты говоришь. Главное, что своя машина. Я ее по воскресеньям, когда не на дежурстве, мыть буду, с Летой даже, а весной станем на пляж выезжать… Или, хочешь, к твоей маме в Кинешму смотаемся. Тут недалеко – через
Тому оставалось только признать, что он подумает. Хотя и тут Лара была неумолима:
– О чем думать? И деньги есть, и место для гаража во дворике я уже присмотрела.
Трудно с ней было. Том даже временами раздражаться начал, покрикивал, хотя и без успеха. Лариса отругивалась весело, не сердито, допуская, по-видимому, что муж может иногда и ругаться. Главное, как она говорила про автомобиль, «что свой».
Машину купить было действительно возможно. Правда, пришлось бы сходить в инспекцию, что-то там заполнить и подписать, чтобы с его карточки автоматически снимался налог на машину. Извеков и сам это понимал. Не был способен уразуметь только одного: зачем ему эта машина, что он будет с ней делать? Как он, довольно простой и не слишком примечательный инженер-проектировщик, вдруг начнет пользоваться такой привилегией?
В общем, пришлось все же про машину разузнавать. И тут, к его облегчению, Том выяснил, что машин нового типа пока выпускается мало, что нужно стоять в очереди до полутора лет, и все зависит от той категории, которую ему присвоили. А у Тома хоть и была довольно удачная категория, но не самая мощная для такого приобретения, как семейная машина нового поколения. Вот Ларисе и пришлось пока смириться с таким положением. Но под конец всех объяснений она пробурчала:
– Ладно, сразу все не получается. Но прождать год-два – это немного. Если бы я захотела, на нее пришлось бы копить лет пятнадцать… И то, может, не досталось бы.
Она еще помнила коммунистические времена, когда купить машину было сложнее, чем слетать на Луну. Поэтому отсрочка в исполнении желания не слишком вывела ее из равновесия. И Том вздохнул с облегчением. Он и не предполагал, что такая ерундовая вещь, как покупка автомобиля, может на него подействовать едва ли не угнетающе. Даже сам удивился.
Зато Лета, когда разобралась, что машину они пока не покупают, потребовала, чтобы ей в комнату поставили большой и навороченный трехмерный телик. Вернее, не поставили, а повесили. Потому что появились такие аппараты, которые можно было как картину на стену вешать, и создавалось впечатление, что стена после этого исчезает, а появляется новое окно…
Когда они втроем отправились за этой покупкой, оказалось, что телевизоры продавал один из тех ребят, с кем Извеков был знаком на верфи. Мужчины разговорились, пока оформляли покупку и носились с его карточкой, чтобы все оплатить. Этот парень, которого Том величал Игорем, но который перед расставанием признался, что он Владимир, а не Игорь, рассказал, между прочим, что он иногда заходит на верфь и что у них там в пивнушках перед выходом из порта чуть не раз в неделю собирается вполне представительная компания «из старослужащих», как он выразился. Собственно, Том тоже к ней относился, пусть и перепутал имя этого парня. И почему-то ему вдруг захотелось посидеть с прежними знакомыми, расспросить – где, как и что у них происходит?
Еще Володя, убедившись, что Тому интересен этот разговор, сообщил, что заказов на верфи полно, а зарплата поднялась уже настолько, что он сам подумывает, не вернуться ли? В общем, Том еще поболтал бы с ним, но Лариса заставила торопиться, ей не терпелось опробовать новинку.
Телевизор этот Ларе так понравился, что она повесила его в главной комнате, а старый переставила в комнату к Лете и объяснила очень просто: у нового телика оказалась такая функция, как три дополнительных экранчика сбоку, поэтому можно было смотреть
Оторваться от нового телевизора было нелегко, как будто он чем-то манил, что-то такое делал с мозгами. И не столько обслуживал человека, сколько… назначал своей приставкой. Его даже выключать не хотелось. Том, разумеется, сразу вспомнил про двадцать пятый кадр и еще о каких-то наводках на сознание человека посредством скрытого цвета… Но делать с этим все равно ничего не стал. Потому что и сам смотрел… в это окошко с удовольствием.
Новый аппарат действительно помогал расслабиться после работы. При этом самому Тому больше всего нравились неожиданно появившиеся в избытке передачи о строительстве постоянной базы человечества и мекафов, разумеется, на Луне. Это было действительно здорово и даже более красиво, чем строительство геостационарных баз над Землей. Это поражало воображение. Или оживляло память прошлых десятилетий, когда люди так мечтали добраться до Луны, высадиться на этом природном спутнике, походить по нему, сыграть в футбол или просто развесить флаги и прочие игрушки, как на новогодней елке. Это возвращало Извекова во времена мира и спокойствия, почти детства…
На этот раз строительство, как понял Том, было даже более масштабным, чем все прочие проекты мекафов. Они размахнулись, собираясь строить четырнадцать наружных куполов с довольно большими окнами, чтобы наблюдать звезды на лунном небосклоне, а также более полутора тысяч разных помещений, заглубленных в грунт, иногда уходящих до километра под поверхность. Это были заводы, станции, предприятия жизнеобеспечения и просто склады со всем необходимым на случай если что-то пойдет не так, как задумано. Хотя, как иногда с тоской думал Том, для самих мекафов в этом было мало новизны. Они, скорее всего, делали свое дело, чтобы остаться на Земле навсегда, и при этом выходило, что выбора у людей не было.
Еще по новому телику Тому довелось просмотреть с десяток новоявленных мыльных телесериалов. Вот тут восхищаться было нечем. Все было предельно просто и однонаправленно. Люди были сволочами, которые, как и в прежних голливудских боевиках, только и делали, что бегали и стреляли из пистолетов в красномундирных. А потом мгновенно стали «хорошими парнями» и под предводительством мудрых и необычайно благородных мекафов принесли на свою планету всеобщие идеалы прогресса и мира. Их нужно было, разумеется, остановить, чем и занимались те, кому положено… Или очередной герой, без сомнения воспитанный на идеалах гуманизма и процветания, ради чего он и уничтожал тупых повстанцев пачками, не задумываясь о прочих проблемах.
Это было бы смешно, если бы русским, как во времена системного предательства ельциноидов, такое уже не пришлось разок испытать. Тогда тоже по всем каналам вдруг принялись крутить почти такие же боевики, где подлецами и тупицами были эти самые русские, мечтающие только о величии «России-матушки» под соусом, разумеется, тоталитаризма или какой-нибудь иной диктатуры. Так что, в общем, совсем оскорбленным Том себя не чувствовал – к чему привык, то уже было не вытравить.
Из сколько-нибудь достоверных передач Извекову понравилась только одна. В ней на базе новых, только что освоенных генно-инженерных идей, заимствованных у мекафов, некая международная банда в Европе изобрела очень долговременный наркотик, вызывающий повышенный уровень серотонина в мозгах, вплоть до постоянной, длящейся неделями эйфории. И когда эту банду раскрыли, их довольно безжалостно расстреляли. Причем публично, словно в Европе возник некий вариант шариата вместо полноценной судебно-правовой системы. Хотя, если уж на то пошло, судить за причастность к постоянно действующей криминальной группировке, пожалуй, было правильно. Иначе этих ребят с совершенно гангстерскими замашками остановить было невозможно, особенно в России, коррумпированной чуть не до последнего, самого мелкого чинуши.