Тотальное вторжение
Шрифт:
Максим с тревогой заметил, что Олаф не только не спускает глаз с Тризелны, но и слишком часто прикладывается к бокалу с пьянящим нектаром. Он уже начал придумывать предлог, чтобы покинуть это бессмысленное мероприятие, когда вдруг услышал знакомый голос:
– Хо-хо! Люди! Наконец-то я вас разыскал!
– Запупырь! – Воскликнул Максим.
– Привет, громила! – Подхватил Олаф.
– Я рад видеть героев и защитников замка Феи Шипов! – Громоподобно рычал Запупырь.
Едва Бьорнсен отвел глаза от главного стола, Максим заметил, как Тризелна
«Надо сказать Олафу, чтобы меньше пялился на свою фею. – понял Фрадов. – Кажется, она его не только не забыла, но и готова вновь проявить благосклонность.»
В это время Бьорнсен и Запупырь хлопали друг друга по плечам, как старые боевые товарищи.
– Как ты тут оказался?
– Я прибыл на войну вместе с ополчением лесных троллей. – Ответил Запупырь. – Кстати, наш старшина, Клыкобой, хочет с вами познакомиться. Я много рассказывал ему о ваших подвигах, а он не верит, говорит, что на такое способен только тролль, но никак не человек.
– Ладно, как-нибудь познакомимся. Ты где остановился-то?
– Да мы только что пришли. Пока обретаемся неподалеку от фей. Вроде как личная охрана.
– Вот здорово! – Сразу же подумал о своем Олаф. – А ты не мог бы…
– Тише! – Шикнула на них Диньзиль. – Принц Эллмир поднялся, чтобы объявить танец Жемчужины.
Увлекшись беседой с троллем, люди не заметили, что в огромном зале вновь установилась тишина.
Принц Элмир вышел на центральную площадку, ведя за руку свою любимую.
– Я с радостью сообщаю вам, что великолепнейшая и прекраснейшая эльфинка Ожерелья пожелала исполнить свой новый танец.
Эльфы радостно захлопали в ладоши, но, едва Жемчужина открыла рот, мгновенно перестали.
– Я посвящаю этот танец тем, кто отомстит за гибель эльфов Желтой Бусины. Я посвящаю этот танец вам – бесстрашные воины. Я посвящаю этот танец будущим победителям!
В напряженной тишине раздались первые аккорды щемящей сердце мелодии. Великолепное изящное тело Жемчужины плавно задвигалось в медленном ритме. Светло-голубые одежды мягко струились, как будто танцовщицу омывали струи воды или обволакивали облака плотного тумана. Музыка заиграла чуть быстрее, и Жемчужина сделала несколько шагов по кругу, как бы подключая к священнодействию всех зрителей.
Этот танец можно было бы назвать синтезом балета, пантомимы и «говорящих» па земного востока. На языке жестов танцовщица рассказывала историю эльфов Желтой Бусины, и ее движения были понятны существам всех рас. Жемчужина как бы выступала в нескольких лицах: то она превращалась в легендарного мага Лортола – вождя сопротивления, то становилась герцогом Бартикаром – командующим силами вторжения. Всего несколькими скупыми движениями она изобразила короля-Дракона, но даже принцы невольно отшатнулись от ее исказившегося лица. Жемчужина рассказала о героических сражениях, подвигах защитников Желтой Бусины и жестокости захватчиков.
Максим заметил, что по щекам Диньзиль катятся слезы. Эльфинка как будто вновь переживала те полные ужаса времена. Лица
Жемчужина перешла к рассказу о бегстве уцелевших эльфов, об их расселении на Черно-Белой Бусине. Она искренне поблагодарила королевских эльфов за гостеприимство и помощь. Но и врагов не следовало забывать. Они шли по пятам. Их передовые отряды через Нить проникли в следующий мир, который следовало завоевать и подчинить.
Дальше танец Жемчужины из повествования превратился в призыв. Она умоляюще протягивала руки, она угрожала бедами, она жаждала отмщения, она верила в победу. Музыка теперь звучала, как гимн, как военный марш. Сначала встали принцы, потом все эльфы, а следом за ними и все собравшиеся. Кое-кто начал подпевать в такт музыке.
На последнем торжествующем аккорде Жемчужина замерла с протянутыми к Эллмиру руками. Причем жестом одной руки она умоляла его о защите, а другой как-бы возлагала ему на голову боевой шлем. Принц подбежал к Жемчужине и заключил ее в объятия.
Диньзиль едва не задыхалась от прилива восторга. Напряжение, в котором пребывал зал все время танца, взорвалось восхищенными криками. Феи обступили танцовщицу и что-то возбужденно щебетали. Было видно, что танец отнял у Жемчужины много сил. Она едва держалась на ногах. Принц Эллмир подхватил невесомое тело танцовщицы на руки и отнес ее на место за столом.
После танца Жемчужины пир перешел в более непринужденную фазу. Собравшиеся уже не так тщательно соблюдали условности и субординацию. Танцы и всеобщее веселье смешали лейтенантов и генералов, магов и подмастерьев. Можно было наблюдать забавные сценки, когда тролли плясали с лесными эльфами, а васпаны – с ферстидами.
– Пой, смейся, веселись! – Припев задорной песенки никак не соответствовал тому поводу, ради которого все собрались в этом зале.
– Пойдем отсюда, Максим. – Буркнул Олаф, тяжело поднимаясь из-за стола.
Он огляделся и внезапно сообразил, что рядом с ним остался лишь один Запупырь. Волна веселья смыла и Максима, и Диньзиль, и Дилафиссу. Олаф неприязненно покосился на свой бокал с вином.
Едва не задев его, мимо промчалась вереница лихо отплясывающих эльфов.
– Пой, смейся, веселись!!!
Олаф потряс головой и сделал несколько проясняющих сознание упражнений по методике военной разведки. Ему стало немного легче ориентироваться в пространстве и времени.
– Если бы темные эльфы не были такими же идиотами, они сегодня могли бы захватить Карливалл без единого выстрела. – Сказал Олаф троллю.
Запупырь кивнул головой, но при этом так и не вынул изо рта горлышко бутылки. Он осушил ее до дна и, довольно ухнув, принялся жевать какой-то овощ.
Бьорнсен еще раз осмотрелся вокруг и не увидел ни одного знакомого лица. Даже принцы и феи куда-то подевались.