Тотальные институты
Шрифт:
Это еще одно из чудес послушания. Если ты делаешь все с послушанием, тебе кажется, что никто никогда не делал ничего более важного. Швабра, ручка, игла — для Господа нет разницы. Послушание руки, которая двигает ими, и любовь в сердце монахини, которая их держит, — вот что имеет вечное значение для Бога, для монахинь и для всего мира [204] .
В миру люди вынуждены подчиняться человеческим законам и повседневным ограничениям. Монахини, ведущие созерцательную жизнь, по своей воле подчиняются боговдохновенному уставу монастыря. Девушка, стучащая по пишущей машинке, может делать это лишь ради долларов и мечтать, чтобы это прекратилось. Клариссинка, подметающая монастырские покои, делает это во имя Господа и в этот самый миг предпочитает свою работу любому другому занятию на свете [205] .
204
Sister Mary Francis. A Right to be Merry (New York: Sheed & Ward, 1956). R 108.
205
Ibid. P. 99.
Хотя коммерческие учреждения могут быть одержимы такими высокоинституционализированными мотивами, как прибыль или экономия [206] , эти мотивы и связанные с ними системы координат могут, тем не менее, подавлять другие типы интерпретации. Однако, если использовать привычные обоснования, распространенные в окружающем обществе, нельзя, то поле становится опасно открытым для всевозможных форм интерпретативных искажений и крайностей и, следовательно, новых форм тирании.
206
Хороший пример этого интерпретативного размаха и насыщенности приводится в романе Бернарда Маламуда о проблемах, с которыми сопряжено управление мелкой продуктовой лавкой: Bernard Malamud. The Assistant (New York: New American Library, 1958).
В завершение обсуждения институциональной перспективы я хотел бы отметить следующее. Управление постояльцами обычно рационализируется в соответствии с идеальными целями или функциями учреждения, которые предполагают оказание гуманных технических услуг. Обычно для оказания этих услуг нанимают профессионалов, хотя бы для того, чтобы администрации не приходилось отправлять постояльцев для получения услуг за пределы института, ведь немудро «монахам… выходить за ограду и блуждать: ибо это совсем не полезно для их душ» [207] . Профессионалы, нанимающиеся на работу в учреждение на этом основании, чаще всего разочаровываются, осознавая, что здесь они не могут полностью реализоваться и их используют в качестве «заложников», подкрепляющих систему привилегий профессиональной аккредитацией. Это классическая жалоба [208] . Есть множество случаев, когда недовольные психиатры уходят из психиатрических больниц, чтобы, по их словам, иметь возможность заниматься психотерапией. Часто при сильной поддержке больничного руководства вводятся специальные психиатрические услуги, такие как групповая психотерапия, психодрама или арт-терапия, после чего основной интерес клиники медленно смещается в другую область и отвечающий за эти услуги профессионал обнаруживает, что постепенно его работа превратилась в разновидность связей с общественностью — его терапию поддерживают лишь номинально, назначая только в тех случаях, когда в институт приходят посетители и высшее руководство хочет показать, насколько современным и разносторонним является учреждение.
207
Устав святого Бенедикта. Гл. 66 [Указ. соч. с. 649].
208
См., например: Harvey Powelson, Reinhard В. Bendix. Psychiatry in Prison // Psychiatry. 1951. Vol. 14. № 1. P. 73–86; Waldo W. Burchard.Role Conflicts of Military Chaplains // American Sociological Review. 1954. Vol. 19. № 5. P. 528–535.
Профессионалы, конечно же, — не единственная группа сотрудников, состоящая в сложных отношениях с официальными целями учреждения. Те члены персонала, которые постоянно контактируют с постояльцами, могут полагать, что перед ними ставят противоречивые задачи: принуждать постояльцев к послушанию и одновременно создавать впечатление соблюдения стандартов гуманности и достижения рациональных целей института.
Институциональные церемонии
Я описал тотальные институты с точки зрения постояльцев и, кратко, с точки зрения сотрудников. Важным элементом каждой из этих точек зрения является представление о противоположной группе. Этот образ другого, тем не менее, редко приводит к симпатии и отождествлению — за исключением разве что тех постояльцев (описанных выше), которые демонстрируют преданность и всерьез «отождествляют себя с агрессором». Когда между персоналом и постояльцами возникают необычно близкие отношения, это часто может приводить, как мы знаем, к циклам вовлеченности и неловким моментам [209] , сопровождающимся подрывом авторитета и разрушением социальной дистанции, в силу чего опять складывается впечатление, что в тотальных институтах действуют инцестуальные табу.
209
См.: Ирвинг Гофман. Представление себя другим в повседневной жизни / Пер. с англ. Александра Ковалева (Москва: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле, 2000). с. 241–245; McCorkle, Korn. Op. cit. P. 93–94. Главное исследование по этому вопросу: Alfred Н. Stanton, Morris S. Schwartz. The Management of a Type of Institutional Participation in Mental Illness // Psychiatry. 1949. Vol. 12. № 1. P. 12–26.
Помимо
Главный сержант преподнес урок эксплуатации, когда отправил и без того измученного парня домой к своей жене, приказав почернить каминную решетку и присмотреть за детьми, пока она сходит в магазин. «Она дала мне кусок пирога с вареньем», — похвастался Гарнер, который, как только набил пузо, легко позабыл о ревущем младенце [210] .
Помимо этих эпизодических случаев пересечения границы между персоналом и постояльцами в каждом тотальном институте складывается — спонтанно или в результате заимствования — множество институционализированных практик, при осуществлении которых сотрудники и постояльцы сближаются достаточно сильно, чтобы формировать более или менее положительное представление друг о друге и сочувственно идентифицироваться с ситуацией другого. Эти практики выражают скорее единство, солидарность и общую преданность институту, чем различия между двумя его уровнями.
210
Lawrence. Op. cit. P. 40. Пример из концентрационного лагеря: Kogon.Op. cit. P. 84–86. Следует добавить, что в некоторых тотальных институтах, особенно на кораблях, эти личные услуги могут легитимироваться в качестве обязанности одного из рангов; то же самое можно сказать о роли денщика в британской армии. Но в этих исключительных случаях персонал может не иметь почти никакой другой жизни, кроме официальной.
По форме такие институционализированные совместные действия характеризуются освобождением от формальностей и ориентации на задачи, лежащих в основе контактов между постояльцами и персоналом, и смягчением обычной субординации. Участие в них часто более или менее добровольно. В сопоставлении с обычными ролями эти виды деятельности предполагают «сбрасывание ролей» [211] ; безусловно, в условиях всепроникающей дистанции между постояльцами и персоналом любое изменение, приводящее к выражению солидарности, автоматически ведет к сбрасыванию ролей. Можно было бы обсудить различные функции этих совместных действий, но такого рода объяснения впечатляют гораздо меньше, нежели неожиданная повсеместность подобных практик в тотальных институтах — практик, вырастающих на самой неподходящей для них почве. Вероятно, для возникновения этих практик должны быть действительно веские причины, хотя их и сложно обнаружить.
211
Термин предложен Эвереттом Ч. Хьюзом [Эверетт Черрингтон Хьюз (Everett Cherrington Hughes, 1897–1983) — американский социолог, специалист по социологии труда и профессий и методологии социологии. С 1938 по 1961 год работал в Чикагском университете, где был одним из ведущих представителей Чикагской школы социологии. В Чикаго Хьюз был одним из учителей Гоффмана. 53-й президент Американской социологической ассоциации. Автор книг «Французская Канада в процессе перехода» (1943), «Люди и их работа» (1958), «Социологический взгляд» (1971). Происхождение понятия «сбрасывание роли» (role release) неясно. Упоминаний этого термина в опубликованных работах Хьюза обнаружить не удалось. Гоффман позже воспользуется этим термином еще раз в книге «Поведение в публичных местах».]; он использовался в неопубликованной статье Джозефа Гасфилда «Социальный контроль и институциональный катарсис» (Joseph Gusfield. Social Control and Institutional Catharsis).
Одна из наиболее распространенных форм институциональной церемонии — внутреннее периодическое издание, как правило, еженедельная газета или ежемесячный журнал. Обычно все авторы являются постояльцами, что приводит к возникновению своего рода пародийной иерархии, а функции надзора и цензуры осуществляют члены персонала, в определенной мере сочувствующие постояльцам, но при этом достаточно лояльные другим сотрудникам. Печатающиеся материалы очерчивают границы института и придают его внутреннему миру публичную реальность.
Можно выделить два типа материалов, публикуемых во внутреннем периодическом издании. Во-первых, «местные новости». Они включают репортажи о прошедших недавно институциональных церемониях, а также упоминания о «личных» событиях, например днях рождения, повышениях, поездках и смертях членов института, особенно — высокопоставленных или известных сотрудников. Эти материалы имеют поздравительный или соболезнующий характер и должны выражать сочувствие и внимание всего института к жизням его отдельных членов. В этом заключается интересный аспект сегрегации ролей: так как институционально релевантные роли члена (например, роль врача) противопоставляют его всем категориям других членов (например, санитарам и пациентам), эти роли не могут использоваться в качестве инструмента выражения институциональной солидарности; напротив, обычно для этого используются нерелевантные роли, особенно роли родителя и супруга, которые, даже если реально исполняются не всеми, потенциально доступны всем категориям.