Тотем Козерога

Джевага Сергей

Как только подаст сигнал, бежим к нему. Надеюсь, получится…

Вадим поднял меч, присел в боевой стойке. Я кивнул, отодвинулся немного назад и

влево, чтобы ненароком не попасть под удар клинка.

Собачий лай и цокот копыт стали громче. Я напряг глаза. Зрение не обмануло. В,

казалось бы, непроницаемой темноте улицы появились пятна более густого мрака.

Волосы взъерошил порыв ледяного ветра.

Сердце застучало гулко и часто. Ладони вспотели, указательные

пальцы обласкали

спусковые крючки пистолетов. Я глубоко вдохнул, нагнетая кислород в кровь.

Твой экзамен, Саня… — пронеслась быстрая мысль. — Так уж получилось, что

ввязался в дурацкую историю. Хотел изменений, тихо ныл и плакался, что жизнь

скучная и пресная. Теперь получил. Но экзамен, экзамен… Если пройдешь, то

получишь право называться магом, сможешь жить в новом для тебя мире. Поэтому,

крепись Сашка!..

Ветер усилился. В лицо ударило облако пыли, по коже мазнули острые крупинки и

сухие листья. Заливистый лай перешел в протяжный, леденящий кровь вой. Гончие

почуяли добычу.

— Держитесь как можно дольше! — послышался почему-то тихий и далекий голос

Платона. — Помните, я должен завершить заклинание!

В ответ раздалось ворчание Вадима:

— Делай дело, колдун. А мы сделаем то, что зависит от нас.

Сознание раздвоилось. Та часть меня, что являлась Александром Бессмертным,

обыкновенным дизайнером и простым человеком, уступила место другой, более

холодной и расчетливой, свирепой и быстрой. Страх исчез, сменился полным

спокойствием. Чувства обострились. К обычным ощущениям прибавились и магические.

Мир потускнел, площадь показалась мертвым пустынным пятачком. И лишь рядом шарик

тепла — Вадим, за спиной переплетение разнообразных сил — Платон. А впереди

облако колючего вакуума, прорезаемого алыми вспышками чуждого разума… Краем

глаза я заметил, что кожа рук посерела и отвердела, отросли длинные отливающие

сталью когти. Тотемный облик пришел на помощь.

Тьма на противоположном конце площади ожила и зашевелилась, обрела объем. С

улицы выплеснулась черная волна, разбилась на десятки кривых щупалец-рук. По

ушам ударило зловещее змеиное шипение, жуткий холод сковал мышцы. Чернота

взвихрилась, взорвалась клубами дыма и выпустила отвратительных четвероногих

тварей… Когда-то они возможно и были псами. Но сейчас — громадные чудовища

укрытые костяными наростами и шипами. Хвосты — гибкие костяные плети. Пасти как

у крокодилов, зубы невероятно длинные и тонкие как иголки. Глаза — узкие щели,

заполненные пламенными сгустками… Гончие взревели

и бросились в атаку.

Бездумно прицелившись, я нажал на спусковые крючки. Пистолеты низко и грозно

рявкнули, дернулись в ладонях как живые. Сумерки разорвали острые снопы пламени.

Голова одного из псов взорвалась. Брызнули осколки костей, мокрые блестящие

внутренности и черная жижа. Тело еще целую секунду бежало, перебирало лапами. Но

потом споткнулось, упало и покатилось по асфальту. Я сразу же нашел другую цель,

третью, четвертую… Пистолеты вздрагивали в руках, изрыгали пули, а на землю

сыпались пустые гильзы. Мне удалось уничтожить еще пятерых Гончих. Но на шестой

оружие отказалось работать, раздались сухие беспомощные щелчки.

Вперед! — полыхнул в мозгу четкий приказ. — Задержать! Не допустить, чтобы псы

приблизились к Вадиму и колдуну!

Отбросив бесполезные пистолеты, я присел и оттолкнулся от земли. За спиной

послышался запоздалый крик друга, изумленный вопль колдуна. Но я уже ни на что

не обращал внимания. Тело превратилось в идеальный механизм убийства и

разрушения, разум — тактический компьютер, что анализировал обстановку и выдавал

команды. Никаких эмоций, ни одной посторонней мысли.

Мягко, по-кошачьи приземлился и вновь прыгнул. Вой ветра и чернота сменились

вспышкой белого света, ударом и грозным ревом. Руки тряхнуло, едва не вырвало из

плечевых суставов. Дыхание вылетело из груди. Снова удар. За ним множество

послабее, красно-черное мельтешение и какофония звуков: визг, щелканье зубов и

рев, глухие шлепки. Я схватил Гончую, что прыгнула навстречу, увлек за собой.

Вместе покатились по асфальту, расшвыривая остальных тварей. Пес забился в

объятиях, извернулся и попробовал откусить кисть. Я не стал препятствовать,

засунул руку глубже в пасть и резко рванул вниз. Раздался сочный хруст, визг и

бульканье, на лицо и грудь плеснуло горячим и едким. Я оттолкнул раненую Гончую,

отшвырнул оторванную челюсть и вскочил на ноги…

Та часть разума, что еще сохранила способность мыслить и анализировать

превратилась в стороннего наблюдателя. С удивлением следила за развитием боя,

беспомощно витала рядом. Хищный зверь, что занял ее место, не думал. Он

действовал. Бегал и прыгал, перекатывался, кувыркался, бил налево и направо.

Крушил черепа, отчаянно молотил кулаками по оскаленным мордам и вспарывал

когтями неподатливую костяную броню. По лицу и груди хлестали горячие брызги,