Тотем Козерога
Шрифт:
Пути и сделал первый шаг.
Реальность разлезлась на куски, словно обветшалая ткань. Колдун очутился на
залитой солнцем полянке. Вокруг густой темный лес, могучие дубы подпирали
безоблачное голубое небо. Трава неестественно сочная и яркая, листики как
нарисованные. Посреди полянки множество качелей, каруселей и горок, разбросанные
то там, то сям игрушки. С краю сидел светловолосый мальчик, заливисто и звонко
смеялся. А перед ним танцевало странное
глазами одетый в зеленые шортики и желтую футболку.
Злыдень оскалился, гулко захохотал. Повезло — детские сны дают много силы! Вышел
на середину поляны и разинул пасть. Из красной глотки вырвалось черное облако,
разлилось уродливой кляксой. День померк, лес полыхнул, словно сухие спички.
Разукрашенные в яркие цвета качели скукожились, стали осыпаться пеплом и
ржавчиной. Мальчик закрылся руками, отшатнулся. А его друг, человекощенок с
грозным лаем бросился на чудовище. Но не успел. Мир подернулся бледной дымкой,
смялся как лист бумаги.
…Темные коридоры какого-то учреждения, множество безликих дверей. Повсюду
сновали люди одетые в строгие костюмы. Лица темные и хмурые, глаза пустые. У
одного из кабинетов стоял молодой мужчина в грязной футболке. Тяжело вздыхал,
разводил руками, что-то бормотал под нос. Наконец решился, приоткрыл дверь и
скользнул внутрь. Не прошло и секунды, как распахнулась точно такая же на
противоположной стороне. Мужчина вышел, огляделся и вытаращил глаза. Ошеломленно
покачал головой, съежился и побрел вдоль стены…
Не то, — понял Платон. И сон плохонький — бесцветный и муторный. Из такого силу
не выпьешь. У какой-то канцелярской крысы кошмар. Но каков человек — таков и
сон… серенький, дохленький и безжизненный.
Колдун вцепился когтями в стену, провел крест-накрест. Шагнул в образовавшуюся
дыру и очутился в темном подвале. Потолки низкие, закопченные. В воздухе
клубился густой дым, воняло паленой плотью и каленым железом. Кто-то надрывно
кричал, раздавалось шипение и хлюпанье, звон металла. Платон сделал пару шагов и
увидел двух человек. Один лежал на столе прикованный тяжелыми цепями. Тщедушное
тело залито кровью, из вспоротого живота торчали блестящие кишки, кое-где
припаленные. Несчастный орал от боли, выпученными от ужаса глазами смотрел на
раны. Второй — громадный мужичина в кожаном фартуке, деловито калил пруты в
очаге. Лицо — туманная маска, сквозь которую поочередно проглядывали то женские,
то мужские черты.
«Кто-то из наших поработал, — промелькнула мысль у Платона. — Слишком
детализованный
зарабатывали на жизнь. За деньги наводили сновидения на определенных людей,
заставляли сходить с ума, толкали на самоубийства. Лишь человек с сильной волей
мог перебороть напасть. Злыдень брезговал подобным, следил за репутацией.
Громила с туманным лицом вздрогнул. Обернулся и пошел на колдуна с огромным
топором в руках. Колдун презрительно хмыкнул, двумя-тремя ударами когтистых лап
разорвал существо в мелкие клочки. Дешевка! Никакого искусства. Видимо, кто-то
из молодых и талантливых мистиков вообразил себя мастером. Что ж, получит урок…
Злыдень быстро прошел еще с десяток снов. Несколько раз попадал просто в темное
пространство — люди спали без видений. Заглянул в большую спальню, где на
широком ложе лежал худой подросток. Вокруг четыре обнаженных женщины с могучими
бюстами и ярко накрашенными губами. Что-то шептали, заливисто смеялись.
Выпячивали попки, потрясали грудями… Понятно, паренек насмотрелся эротики на
ночь. Платон не смог отказать себе в удовольствии, немного подправил сон.
Прыщавый ублюдок будет очень удивлен, когда красавицы превратятся в потных
мускулистых мужиков…
Затем несколько серых и прозрачных снов, невзрачных и хлипких, наполненных
тревогой и печалью… Эти колдун преодолел одним прыжком — стены тонкие, стараться
не надо. Попал во тьму. Сначала решил, что опять пустышка. Но тут чернота
расцвела белыми точками звезд. Мир кувыркнулся в глазах, и Платон оказался на
высоком скалистом утесе. Холодная и тихая ночь, безжизненный мир. Из пропасти
поднимался шар, свитый из дикого животного ужаса, ледяной безысходности и
смерти. Злыдень зарычал, с усилием отступил от края. Шар пульсировал, притягивал
к себе. За ним — тьма и небытие, глубины космоса, мириады галактик. Колдун
завизжал от страха, напряг силу воли и сделал еще несколько шагов.
Как же не повезло! Столкнуться с Пустынным Пожирателем — испытание для любого
колдуна. Никто не знал, кто или что это, назвали весьма условно. Давным-давно
один из изыскателей выдвинул предположение, что Пожиратели — сгустки
антиматерии, то самое вечное и великое Зло. Платон придерживался такой же точки
зрения. Более жутких и опасных сущностей он не знал.
Колдун рванулся, закричал от боли. Шипы и чешуйки теневого тела занялись как
бумага, из глубоких ран брызнула зеленая кровь. Та сила, что забрал из детского