Товарищ "Чума" 7
Шрифт:
Однако, Вольга Богданович предупреждал, что эта тварь плохо поддается дрессировке и весьма неадекватна — может наброситься и на своих. А такого счастья нам и даром не нать, и с деньгами не нать — нам дорог каждый наш боец! Так что пускай он расслабляется в огромной ванне, снабжая мертвеца своей кровью, такой необходимой для его опытов.
Я еще послонялся по лаборатории, разглядываю кучу непонятных алхимических приспособ и механизмов, пока, наконец, не остановился перед раскрытым тайником с чудесной сывороткой, которую старый мертвец позабыл закрыть. Делать мне пока всё равно было нечего, голод тоже меня не терзал,
Помимо бутылочек с пробами крови от каких-то там крутых магических семей, которые всеми правдами и неправдами собирал Вольга Богданович, и пузырьков с готовой сывороткой, в тайнике обнаружились еще и какие-то записки. Я сгреб эту кучу пожелтевших листов бумаги с парой толстых журналов и расположился с ними за ближайшим лабораторным столом, столешница которого оказалась весьма попорченной едкими реактивами, а местами ещё и основательно прогоревшей.
Но меня это нисколько не смутило, постепенно перебирая бумажки я, хоть и с трудом — все-таки писалось это три сотни лет назад, но понял, что передо мной результаты опытов и лабораторные журналы. А самое главное — подробная инструкция по применению готовой сыворотки.
Хотя, инструкция была предельно проста — принимать внутрь от одной до трёх капель в зависимости от дара. Далее приводилась таблица зависимостей промысла, чина и прочих нюансов. Разбираться с ней мне было лень, и я решил полюбопытствовать, сыворотки с какими свойствами удалось получить Вольге Богдановичу.
Я перебирал пузырьки, которых было около дюжины, и остановился на одном, с пометкой «портальный маг». Черт побери, был бы у меня такой дар, я бы сумел решить за несколько минут главную проблему — вытащить из оккупации мою семью. И управился бы с этим раньше, чем Вольга Богданович починит источник Вани. Почему-то я был уверен, что мертвый старикан справится с этим сложным заданием.
Искушение было так велико, что враз лишило меня покоя. Я сгрузил документы и бутылочки обратно в тайник, а вот с пузырьком, в котором хранилась сыворотка «портального дара» расстаться никак не мог. Черт! Черт! Черт! Посоветоваться бы с Вольгой Богдановичем, но отрывать его от важного дела я не хотел. Еще пойдет что-нибудь не так…
А что, собственно я теряю? Есть же инструкция! Даже если ничего не получиться, пропавшую каплю вещества мертвец и не заметит. А если получится — я сэкономлю столько драгоценного времени… Решено! Попробую, каково это! Я аккуратно вытащил из пузырька плотно притертую пробку и капнул на расправленную ладонь одну каплю вещества.
Больше одной капли я решил не принимать — не выйдет и чёрт с ним. Слизнув с ладони сыворотку, я вновь закрыл пузырёк и спрятал его в карман. Если всё получится, нужно будет еще и возвращаться. Я помнил, что действие сыворотки продолжается не более десяти минут. Теперь бы разобраться, как это работает?
Пока никаких изменений в себе я не ощущал… Хотя… Сердце неожиданно бешено заколотилось, а затем стукнуло еще раз и… остановилось. Что за дела? Я чувствовал, как кровь перестала циркулировать в моих венах и артериях, лишая жизненно важные внутренние органы необходимого кислорода. В глазах потемнело, а дыхание сбилось. Еще мгновение и я грохнусь в обморок…
[1] Лигнин (от лат. lignum — дерево, древесина) — вещество, пропитывающее
Глава 22
Однако, я сумел удержаться от потери сознания. Обычному простецу, не имеющему прокачанных энергетических каналов, оставалось бы от трех до шести минут жизни, после чего наступила бы неминуемая смерть. Но настоящего одарённого не убить банальной остановкой сердца — поддерживать жизнедеятельность организма он вполне может и с помощью магической энергии.
Главное, чтобы её нашлось в достатке. А если ведьмак еще хотя бы немного смыслит в целительском искусстве, то уничтожить такого индивидуума — та еще задачка. Запасов энергии у меня было с лихвой, и в целительском искусстве я тоже был «немного» сведущ — сейчас внутри моего организма разгонялась универсальная целительская печать. Однако, вновь запустить сердце, она отчего-то не могла.
Мои меридианы, хоть и окрепли после помощи Матери Змеихи, но всё равно пребывали ещё в весьма плачевном состоянии, утратив большую часть магической проводимости после лихорадки Сен-Жермена. Так что я на сегодняшний момент не очень далеко ушел от самого примитивного простеца. Мне оставалось немногим больше шести минут — все-таки одарённые даже физически куда крепче не владеющих силой.
Гипоксия[1] постепенно начала ощущаться нарастающим шумом в ушах, ноги «захолодели», так же, как и пальцы на руках, а дыхание стало частым и прерывистым — организм, как мог, старался возобновить поступление кислорода в кровь. Но это уже — мертвому припарка: кровь просто не транспортировалась по сосудам.
От недостатка кислорода мозг начал сбоить, а сознание помутилось. А самое смешное, что именно в этот момент я задумался о самом процессе переноса. Ведь я ни черта не знал, как именно это должно происходить? Найденные записи Вольги Богдановича не содержали этой информации. Просто прими каплю-другую сыворотки, и будет тебе счастье!
Мое сознание постепенно тухло. Я хотел позвать на помощь, но из горла вырвался только невнятный хрип, а магическая система вообще «не откликалась», словно что-то её заблокировало. Перед глазами побежали «картинки» из моего далекого прошлого, о которых я уже и забыл давным-давно. Словно вся жизнь стремительно прокручивалась перед моим внутренним взором.
Я же умираю, черт побери! — с неожиданной ясностью понял я. — Умираю уже во второй раз за прошедшие несколько жалких месяцев! А если это теперь окончательно и бесповоротно? Но осознать даже такую простую истину я уже был не в состоянии, поскольку мира вокруг меня больше не существовало. Собственно, как и меня самого.
Способность размышлять здраво проснулась как-то незаметно. Я не смог определить того момента, когда вновь появилась возможность мыслить. Ну, раз я мыслю, следовательно — существую! Это гениальное изречение истинного отца философии Нового времени — Ренатуса Картесиуса[2] я имел честь слышать лично из его уст.