Товарищ майор
Шрифт:
– Нет, но я по глупости поделился своей догадкой с Агаровой – наивно считал, что в ее интересах сотрудничать с нами. Мы договорились с ней поехать на Давыдова, но она отправилась туда одна. Потом сказала, что кассета на автоответчике была пустая.
– Наврала. Не со строителями же Агаров разговаривал четыре минуты, которые зафиксировали на ГТС?
– Я тоже уверен, что она забрала кассету.
– Это и в самом деле прокол.
Следователь расстроился.
– Не напоминай лишний раз. Мне и так тошно.
– Теперь Агарова
– Вот именно, – согласился Клотов.
– Когда будешь в больнице, постарайся убедить Агарову отдать нам кассету. Объясни, что она сама пострадает, если устроит самосуд.
Майор и Варенцов еще немного поговорили. Затем Клотов направился к своей машине, а следователь пошел вниз по косогору.
Недовольный Макарыч высунул голову из «УАЗа» и с легким раздражением, которое объяснялось обеденным временем, спросил:
– Долго они еще там?
– Полчаса, – бросил на ходу Клотов и, не задерживаясь возле «УАЗа», сел в «Короллу», завел двигатель и нажал на педаль газа.
Машина подняла облако пыли и, развернувшись, поехала в сторону Владивостока.
Глава 16
Слева промелькнул пионерский лагерь «Океан», справа – микрорайон Емар, затем «Королла» пролетела через открытое пространство отдыхающей Шаморы.
Миновав пост ГИБДД, Клотов поехал прямо. Налево ушла горностаевская трасса, которая тоже вела во Владивосток. Майор выбрал дорогу, по которой он ехал к месту аварии час тому назад. Этот путь был кратчайшим к Дальневосточной центральной бассейновой больнице.
Клотову волей-неволей приходилось быть оперативным, чтобы поспеть за стремительно разворачивающимися событиями. Список неотложных дел рос подобно снежной лавине, теперь к нему прибавилось дорожно-транспортное происшествие.
Возле Ботанического сада майор купил маслянистый чебурек и съел его на ходу, рискуя посадить жирное пятно на джинсы.
Вскоре Клотов был на остановке «Академгородок». Свернув с шоссе в лес, он подъехал к корпусу Центральной бассейновой больницы.
Майор оставил машину возле главного входа и отправился на поиски ожогового отделения. Отзывчивый медперсонал помог ему быстро найти нужную дверь.
За столом, где располагался пост дежурной сестры, никого не было, поэтому майор заглянул в ординаторскую.
Прервав своим неожиданным вторжением задушевный разговор старшей медсестры и медбрата, Клотов спросил:
– Извините, я могу здесь узнать номер палаты?..
Старшая медсестра недовольно посмотрела на майора и строгим тоном сказала:
– Для этого существуют списки. Между прочим, они написаны на русском языке.
– Списки забрала Светка, – напомнил ей медбрат. – В них кое-что поменялось из-за новой больной из седьмой палаты.
– Мне, наверно, она и нужна, – предположил Клотов.
– Так вы к Ольге Валерьевне?! – подскочила медсестра.
– Да.
– Чего же вы молчите? Я вас провожу.
Она
Ожоговое отделение было переполнено. Даже в коридоре стояли койки, на которых лежали замотанные в бинты люди. На некоторых было так много повязок, что не всегда можно было понять, женщина это или мужчина.
– Вы родственник? – поинтересовалась медсестра.
– Нет. Я по делу, – не стал обманывать ее майор и, чтобы не заронить сомнений на свой счет, спросил:
– Олег Валерьевич приезжал?
– Недавно ушел. Кажется, он поехал во вторую городскую больницу, где у него лежит жена.
– Как себя чувствует Ольга Валерьевна?
– Нормально. Ее ожоги не опасные. Мы постарались создать хорошие условия, но, если Ольга Валерьевна захочет, она уже через несколько дней может вернуться домой.
Медсестра ввела майора в седьмую палату.
В небольшой, но светлой комнате еще вчера стояло шесть кроватей. Теперь осталась только одна – остальные вынесли вместе с больными в коридор. На этой кровати лежала Ольга Валерьевна в красивом бордовом пеньюаре. Возле окна на тумбе стоял большой телевизор, специально доставленный из квартиры Агаровой. К кровати пострадавшей был придвинут столик, так чтобы Ольга Валерьевна могла легко дотянуться до вазы с фруктами и упаковок с едой.
Лицо Агаровой было частично скрыто повязками. Открытые участки кожи имели интенсивный розовый цвет. Только уши, защищенные во время взрыва волосами, сохранили естественный телесный оттенок. На оттянутых мочках блестели сережки с рубинами, похожие на две красные ягоды. Обгоревшие волосы были выборочно подстрижены, и от этого дорогая прическа приняла очень комичную форму.
Когда Клотов и старшая медсестра вошли в палату, Ольга Валерьевна немного смутилась, должно быть из-за своего непривлекательного вида и несуразной прически. Она быстро натянула на грудь атласное покрывало и спрятала под ним забинтованные руки.
– Ольга Валерьевна, к вам гость, – произнесла с порога медсестра и после утвердительного кивка Агаровой удалилась из комнаты.
– Садитесь, – устало сказала Ольга Валерьевна.
Майор подошел к пострадавшей и сел на приставленный к кровати стул.
Агарова внимательно посмотрела на милиционера, затем покосилась на работающий телевизор. Просмотр сериала плохо сочетался с серьезным разговором, поэтому она высунула из-под покрывала руку и взяла лежащий на кровати пульт. Яркий экран потух, и в палате стало по-больничному тихо.
– Я, наверно, не вовремя, – заметил Клотов.
– Не извиняйтесь. Вы не из любопытства пришли, надо полагать.
– Да. Мы должны выяснить, не связана ли авария с убийством вашего мужа.
– Конечно, нет, – спокойно и с глубокой печалью сказала Ольга Валерьевна. – Во всем виновата скорость и этот… проклятый апельсин. Я сотни раз советовала Карине ездить медленней.