Товарищ – Н «Релокант»

Рябов Борис

Сегодня я построил только одну башню. Теперь оставалось только ждать проходящих мимо кораблей, чтобы посмотреть, как будет справляться каменная стена, присыпанная сверху песком.

Посмотрев вправо, моему взгляду предстала приближающаяся баржа, груженная трубами. Волны от барж всегда большие. «Вот и первая проверка!» – подумал я, садясь рядом с замком на песок.

– Это у тебя волнорез? – раздался голос Михаила Александровича из-за моей спины.

– Что? – переспросил я его и вопросительно

посмотрел на отца, не понимая, о чем идет речь.

– Камни, которые ты выложил для защиты замка, от волн, – пояснил отец, и видя, что я не до конца понимаю, продолжил, – В морях, не далеко от берега, строят такие же стены для защиты от больших волн. Чтобы они не разрушали набережные или, еще что-нибудь.

– Еще их называют волноломами, но чаще волнорезами, – добавил старик.

– Интересно, а от цунами они тоже спасают? – посмотрел я через плечо на обоих.

Взгляд Михаила Александровича был прикован к моей постройке так, как будто он что-то вспоминал, смотря сквозь неё:

– От цунами? – усмехнувшись, переспросил старик, оторвав взгляд от стены, – Нет. От цунами, может спасти только чудо. Слышал, наверное, иногда говорят «чудом спасся»?

Я утвердительно качнул головой, и старик продолжил:

– Вот Коля, стихия она во сто крат, сильнее человека, да и всего что он создал. Как там, у Пушкина то: «Ветер, Ветер ты Могуч!..».

Строчку Александра Сергеевича старик произнес многозначительно, подняв указательный палец вверх. Посмотрев по направлению пальца, я ничего там не увидел, ветра сегодня не было, туч тоже.

– А вы видели Цунами? – спросил я его, обернувшись на громкий рев моторной лодки, проплывшей не далеко от берега.

– Цунами, слава богу, нет, – ответил старик. – Но, в море бывает много чего, что может навредить похлеще цунами. Хуже всего не подготовленные матросы, бывает таких дров наломают, что похлеще бури.

– Понятно, – протянул я и отвлёкся от нашего разговора на громкий рев моторной лодки спасателей, проплывшей не далеко от берега.

Глава 3.

От бортов лодки отошло пять или шесть волн и угрожающи двинулись в направлении моего замка. Подойдя поближе, чтобы все рассмотреть и, если будет необходимо, быстро устранить разрушения, я в ожидании замер. Волны были не очень большие и стена справилась с ними просто отлично! Только песок смыло, оголив камни с внешней стороны и все. До рва вода даже не добралась.

– Ну что устоял твой маяк, – старик, посмотрел на мою башенку.

– Ага, – радостно ответил я и пояснил – Только это не маяк, а замок.

– Больше похоже на маяк, – не согласился старик. – Один, на холме, чтоб предупреждать идущие корабли, о приближение к берегу.

– А может

и маяк, – согласился я. – Какая разница что это, главное, чтобы выстоял.

– Это да, но, там вон большие идут, – старик указал взглядом в сторону надвигающихся на нас волн, от уже прошедшей за это время баржи.

От нее на берег по водном гладе начали ползти три или четыре бугорка. С берега они казались не большими, но я знал, что это только издалека.

– А Вы, в каких морях бывали? – сам не зная, зачем поинтересовался я.

– А ты, Николай, какие знаешь? – переспросил он меня с интересом.

Я начал перечислять:

– Черное море, на него мама хотела съездить в отпуск, но пока не получается. Потом Каспийское, про него мне бабушка рассказывала, она там с дедушкой какое-то время жила в городе Баку. И Средиземное море – его я помнил из передачи «Вокруг света».

– Молодец, – сказал старик. – Из тех что ты назвал, я был в Черном и Средиземном. А об Эгейском море слышал?

– Нет, – помотал я головой.

– На флоте служили, Михаил Александрович? – заинтересовался нашей беседой отец.

Старик повернулся к нему и усмехнулся:

– Да я и сам не знаю толком. Жизнь как-то так сложилась, вроде служил, а так подумать, как будто и нет. Но вот сегодня орден вручили. Уже лет так наверно пятьдесят прошло с тех времен. А тут представляете, в пятницу позвонили из дома Правительства.

Он обернулся, и показал пальцем на стоящее на горе красивое белое здание, расположенное на площади Славы.

– Говорят: «Приходите, Михаил Александрович, мы тут архивы разбирали, и вот, нашли пропажу». А я как раз сегодня сюда собирался, посмотреть лавки-то здесь поставили или нет, не люблю на тряпках загорать.

Повернувшись, Михаил Александрович вынул из-под штанины лежащих на лавочке брюк красную коробочку, раскрыл и показал отцу. Я тоже подошел поближе посмотреть и увидел в руках старика красную звезду. В центре у нее был серебряный незавершенный круг похожий на подкову, в котором стоял солдат с ружьем, а под кругом располагались серп и молот. На солнце ее рубиновые концы сияли самым красивым красным цветом на свете.

Все также усмехаясь Михаил Александрович продолжил:

– Я сначала подумал шутка, а потом думаю, кому шутить-то? Все шутники-то померли давно, – старик закрыл коробочку, ее магически манящий свет исчез, и он аккуратно убрал ее обратно.

Отец посмотрел на старика, поджав губы, и, когда они встретились взглядом, спросил:

– Сколько ж вам лет?

– О… – протянул старик задумчиво, посмотрел куда-то в даль и добавил, – Мне уж восемьдесят девять лет. Я родился ровно в одна тысяча девять сотом году, в январе. Я еще при царе жил, до революции.