Товарищ пришелец
Шрифт:
– Константин, а может…
– Твое присутствие необходимо, Паша, – предвосхитил Титов готовую сорваться с губ просьбу отказаться от поездки. – В идеале расклад желателен такой, чтобы мы все вместе, там порыбачив, вернулись в Москву как бы закадычными друзьями.
Павел со вздохом почесал затылок.
– Здесь вот ведь какая тема, приятель, – видя его сомнения, продолжил Титов. – Поделюсь важной, засекреченной информацией. Около двадцати лет тому назад в тех местах, про которые ты пишешь в своей статье, наблюдалось… м-м-м… явление, схожее с падением крупного метеорита.
Глава 4
Москва – Хабаровск
Как всегда, Павел прихватил с собой в аэропорт фляжечку коньяка и бутылку пива – чтобы выпить перед посадкой в самолет, мол, трезвым боялся летать. Впрочем, подобную же причину он приводил и когда путешествовал поездом, только вместо коньяка брал водку, да и пива побольше. Вещей набралось прилично: пришлось дополнительно брать катушки и приманки, еще один фонарь, на всякий случай еще один нож. Павел даже пожалел, что еще больше не нагрузил Белявского, когда тот был у него дома.
Белявский приехал в аэропорт вовремя. Они вместе сдали багаж, и места у них оказались соседние. Павел не сводил глаз со своего спутника, но тот держался абсолютно спокойно, словно летал самолетами не реже, чем ездил на метро.
– Ну что, выпьем для храбрости? – предложил журналист.
– Выпьем.
В одном из карманов жилетки у Павла всегда была деревянная стопочка. Из нее и пили – по очереди, стараясь не попасться на глаза работникам аэропорта. И здесь Николай Белявский проявил себя как обычный москвич – не суетился, на витрины не заглядывался, стопку с коньяком маскировал грамотно, неторопливо закусывал предложенными Павлом жареными орешками. После коньяка выпили пиво, посетили общественный туалет.
Павел нет-нет да зыркал по сторонам, но Константин Титов на глаза не показывался. До журналиста вдруг дошло, что если Белявский пришелец, то он вряд ли пройдет милицейский контроль, что-то в контролирующих приборах обязательно сработает, зазвенит. Но нет, ничего не зазвенело. Ну и какой же это пришелец?
– А тебе не кажется, что 0,25 алкоголя для нас двоих слишком маленькая доза? – спросил вдруг Белявский и, не дожидаясь ответа, завернул в имевшийся в зале отлета магазинчик, где взял две бутылки армянского коньяку. Богатенький Буратино!
– На запивку пару пивчанского прихвати, забугорного, – посоветовал Павел.
И тут Белявский замешкался у витрины, явно озабоченной просьбой рыболова.
– Ну вот же чешское пивчанское, – пришел ему на выручку Павел. – В обычные магазины такое не завозят, разве только по большим праздникам. А здесь – пожалуйста.
– А закуску какую? – неуверенно спросил Николай.
– Орешки, конечно, – пожал плечами Павел. – Вон те, в зеленой упаковке. Или вон даже кедровые продаются – тоже неплохо, но их мы в Хабаровске объедимся, причем на халяву.
Принимая наполненную коньяком стопочку, Павел снова обратил внимание на длинный
Возникла новая мысль: во время прохождения контроля Павел забыл снять кисет с осколком метеорита, но аппаратура никак на этот предмет не отреагировала – точно так же, как не отреагировала на Николая Белявского – «пришельца». Конечно, талисман мог быть не металлом, а камнем. Получалось, что либо аппаратура на тот момент была неисправна, либо…
Павел так и не понял, до какой степени захмелел Белявский, зато себя перед посадкой в самолет чувствовал довольно-таки поддавшим. Во всяком случае, язык слегка заплетался. А раз такое дело, почему бы и не задать вопрос, который так на языке и вертится.
– А вот скажи мне, приятель, веришь ли ты, что на нашей Земле могут оказаться самые настоящие пришельцы? – едва ли не дословно воспроизвел он слова Титова, как только они заняли места в креслах самолета и пристегнули ремни.
– Конечно, – сразу ответил Белявский. – Я даже не верю, а знаю. Сложно предположить, сколько сегодня так называемых пришельцев на Земле из других звездных систем, а с моей планеты в настоящее время только на территории вашей страны их восемь. Или все-таки девять? – зачем-то спросил он у Павла.
Самолет начал разбег, журналист вперился в иллюминатор, а в голове у него вдруг зазвучала фраза из его любимой книги детства «Незнайка на Луне», неоднократно произнесенная Пончиком: «Вот тебе и весь сказ!»
– Эта вещь, что ты носишь… – нарушил молчание Белявский, когда самолет взлетел. – Это не метеорит. Это осколок нашего корабля. Летательного аппарата, если тебе так понятнее. Маленькая частичка обшивки…
– Кхе-кхе… кхе, – закашлялся Павел. Кажется, хмель улетучивался с той же скоростью, с какой самолет набирал высоту. Как и на выставке, он вытряхнул «миндальный орех» себе на ладонь. – Почему же при проходе контроля аппаратура никак на него не отреагировала?
– Такое свойство материала. – Вновь, как и на выставочном стенде, Николай дотронулся до талисмана длиннющим ногтем, который сразу словно бы подсветился изнутри.
– У вас там что? – зачарованно произнес Павел.
– Коротко объяснить сложно. Если в двух словах, то это датчик, специально настроенный на обнаружение фрагментов нашего аппарата.
– Фрагментов вашего аппарата… Летающей тарелки, что ли?
– Никакая это не тарелка. Это… – Белявский пощелкал пальцами, как бы подыскивая нужное слово. – Это аппарат… такой аппарат, который…
– Ладно, – хмыкнул Павел. – Обойдемся без технических подробностей. Но какие ваши, так сказать, цели и задачи?
– Мы пытались узнать, где произошло крушение, в каком именно мире. Долго искали… В пересчете на земные годы – почти двадцать ваших лет. И вот мне повезло…
– Повезло – в чем?
– Я обнаружил вот этот осколок. – Белявский кивнул на «миндальный орех». Павел поспешил убрать талисман в болтавшийся на груди кисет и прижал его рукой, словно защищая.
– И что теперь? Что ты, то есть вы собираетесь делать?