Товарищ Воронов
Шрифт:
Случилось это за три недели до нынешних событий. Юрий в отделении ИПДА узнал, что некий человек проник на территорию нерейцев не имея на то никакого разрешения. Нарушитель был найден в первом же поселении рыболовов в крайне неудачный для него момент — комиссар застал нарушителя прямо за совокуплением с женщиной-нерейкой, буквально сняв его с неё. После того, как нарушитель, представившись Любавиным Иван Ивановичем, оплатил на месте штраф за нарушение границы, его доставили в отделение ИПДА, где после оформления протокола, он дал взятку начальнику Юрия, надеясь, что слухи об этом происшествии не распространятся дальше Сарматска, однако на выходе молодой комиссар явно дал понять, что этот случай он запомнит и не даст извращенцу уйти от ответственности.
Здесь
Любавин же, вступив в половую связь с аборигенкой, с точки зрения морали Лиги, выставил себя моральным выродком и опозорил человеческую расу: он предпочёл женщину своего вида абсолютно чуждому существу, что с одной стороны было просто мерзко, а с другой свидетельствовало о его неспособности найти себе хоть какую-то пару. К тому же, вряд ли он нашел себе партнершу по обоюдной симпатии, а это значило что он купил то, чем нельзя торговать или взял силой то, что силой брать не положено или, попросту говоря, совершил изнасилование. Юрий искренне считал его ничтожеством и был готов за это покарать Любавина, пусть и всего лишь шантажируя незадачливого чинушу.
Выйдя из машины, Юрий оказался на площади Единства — в центре Дугинск. Здесь обычно проходили парады, ярмарки и концерты. Сегодня же, напротив местной администрации, народ сходился посмотреть на зрелище, которым имели удовольствие наслаждаться средневековые горожане ещё Старой Земли.
Глашатаи Лиги резво зазывали своими восклицаниями народ. Звонкие голоса юношей и девушек с лихим разлетались над площадью, призывая смотреть на зрелище.
— Товарищ, а что, собственно, тут происходит? — спросил Юрий одного из прохожих — Что за повод?
— Так вчера утром перехватили тираж запрещенки.
— Диссиденты?
— Так точно, диссиденты. Говорят, нацисты какие-то.
Подойдя почти в самый центр, Юрий смог увидеть грузовик, из кузова которого вещал глашатай. Рядом с ним небрежно сброшенные коробки с перехваченной литературой. Перед толпой разгуливал белокурый юнец и держа руками в перчатках демонстрировал одну из приговоренных к ритуальному сожжению книг.
На её обложке Юрий увидел лицо, которое ранее встречалось ему в учебниках истории. Усатый человек, на руке у которого была красная повязка с чёрным изогнутым крестом. Юрий точно знал, что его далекие предки проливали кровь, чтобы остановить это чудовище. Ненависть к этому символу, казалось, отложилась у него на уровне генов. Откуда на Нерее нашлись люди, что спустя почти четыре сотни лет после ужаса тех войн продолжают почитать этого человека и его идеи? Как такое возможно?
«И вы только подумайте, товарищи! В содружестве нас смеют сравнивать с этим выродком! — надрывался один из глашатаев — Откуда, я вас спрашиваю, пришли эти книги? Откуда!? До того, как мы восстановили связь с Землей, эта мерзость считалась уничтоженной! Зачем, вы думаете, Содружество заслало сюда эти книги!? Это война, война, товарищи! Они хотят посеять
«И как так раньше люди могли относится к согражданам своего вида хуже, чем мы в худшие годы относились к нерейцам?» — подумал Юрий.
Глашатай сделал знак прохожим отойти немного назад, а после бросил книгу в кучу. После, он брезгливо снял перчатки, которые полетели вслед за ней. Другой глашатай тем временем достал из кузова ручной огнемёт, которым поджёг книги. Столб чёрного дыма устремился ввысь под одобрительный гул толпы. Лига давала понять, что она здесь. На улицах города, в сердцах и умах людей.
Юрий пересчитал свои деньги — с учётом отобранных у боевиков наличных, их было в избытке, поэтому он решил немного расслабится. Купив в ближайшем гастрономе пиццу и бутылку газировки, он направился в дальний угол парка, где вдали от посторонних глаз, он насладился трапезой, стараясь хоть как-то отвлечься от переживаний последних дней.
…
Утро для Магона и Дидоны началось непривычно: их никто не пытался поймать или убить, их жизни ничего не угрожало.
Магон не мог спать всю ночь. Постельные принадлежности на Нерее сильно отличались от того, к чему он привык у себя на родине, где было принято спать в гамаках.
Простые граждане Нереи вызывали у него противоречивое впечатление — по меркам Мелькарта, они жили в высшей степени роскошно — большая квартира, качественная мебель, можно было подумать, что живут эти люди в настоящей утопии, но вот техника, которой они владеют — настоящая катастрофа: автомобили, на которых передвигались местные выглядели не просто старомодно, а архаично и не выдерживали никакой конкуренции с техникой Содружества. Об электронике и говорить не приходилось — компьютеры, телефоны и прочая техника были на уровне первой половины XXI века, в лучшем случае. Интернет на Нерее — отдельная тема. Судя по всему, он полностью контролировался государством, от чего его популярность была сильно ограничена. Конечно, ходили слухи про подпольный Фринет, где общались несколько миллионов диссидентов, но это были лишь слухи. Если на Мелькарте слишком широкое применение технологий сдерживали моральные нормы, то здесь реальность, намеренно сделанная суровой. Сравнивая с людьми из Содружества, с которыми Магону несколько раз в своей жизни приходилось пересекаться, местные люди одевались куда более скромно. Быть может поэтому, многие при первой возможности надевают форму — солдаты, дворники, водители и даже дети — все они носили свою униформу, чем-то похожую на мундиры солдат старой земли. Было трудно назвать этих людей абсолютно счастливыми — в разговорах Алиса упоминала множество бытовых проблем: неприятные коллеги, хамство на дорогах, трудности у детей в школе. Но хорошо хотя бы то, что на бытовом уровне у них не промыты мозги — люди осознают свои проблемы и не скрывают их перед гостями. Если Алиса и Валерий — типичные граждане Нереи, то даже удивительно, как они сохранили трезвый рассудок под властью таких неуравновешенных людей как Юрий и Иван Чернов.
Он лежал в своей кровати, закрыв глаза и прислушивался к каждому шороху. Послышался крик Юрия: «Я буду ближе к обеду!», хлопнула дверь. Теперь они в этой квартире наедине с родственниками Юрия. Продолжат ли они быть такими же добрыми, когда узнают про их отличия. Магон посмотрел на свою сестру, нежащуюся в кровати. Бедная девочка — она согласилась на эту миссию только для того, чтобы сбежать от ужасов войны. Руководство очень долго отказывалось одобрить её кандидатуру для прорыва информационной блокады Нерейской республики, но их отец приложил все усилия, чтобы она вошла в миссию. Его же выдернули из диверсионной группы, одной из лучших на фронте и приставили к сестре. Магон очень сожалел, что он сейчас не дома — за все эти полгода, проведенные сначала в лагерях подготовки, а потом в космосе он потерял очень много времени, которое можно было потратить на ликвидацию десятков офицеров ико.