Товарищ жандарм
Шрифт:
«Блин. Еще этого не хватало».
Тут меня позвал Митяй, который выскочил на крыльцо из дверей дома.
— Ваше благородие, господин ротмистр в себя пришли, вас просят.
— Хорошо, сейчас иду.
А сам повернулся к уряднику:
— Быстро лошадей, для меня, себя и двух сопровождающих. Сейчас срочно несемся в деревню, в гости к этому мальцу.
Пока началась кутерьма, я вбежал в дом и буквально бегом влетел в гостевую комнату, где доктор обхаживал раненого офицера из столицы. Увидев меня, Стеблов
— Ну что, Александр Павлович, нашли вы своих знакомых?
— Знакомых нет, а вот оружие — да. Точно оттуда. Только стрелял помещик Кириченко, и на его совести полицейские. Судя по всему, гостей держат в каком-то домике в лесу, но это не все.
— Что?
— Утром лесник повел к тому домику какого-то немца.
Как ротмистру ни было плохо, но и до него дошло.
— Вы думаете, они хотели это оружие иностранцам продать?
— И не только оружие. Я нашел определенную секретную информацию, которую могли сообщить эти люди, и ее перевод на английский язык…
— Час от часу не легче…
— В общем так, Игорь Генрихович, пока вы не в состоянии, беру руководство операцией на себя. Тут уж не взыщите, времени мало, нужны срочные меры, иначе важная стратегическая информация уйдет к противнику.
— Действуйте, Александр Павлович, теперь и я верю вам.
Еще бы. Самозарядную винтовку я завернул в простыню, обмотал жгутом, организовав некое подобие печати, и строго-настрого приказал Митяю беречь сей предмет не меньше, чем жизнь раненого ротмистра Стеблова.
Затем была скачка верхом в деревню. Мальца посадил к себе в седло урядник, и через десять минут мы уже спешивались возле его дома. Мамка, увидев сына и такое количество вооруженных людей, впала в прострацию и что-то лепетала. Пришлось прикрикнуть на нее, чтобы получить вразумительные ответы.
Петлицы, споротые с гимнастерки, нашли, ими игрались младшие сестренки. Я держал в руках эти кусочки материи из другого времени и поражался, какие сюрпризы иногда выдает жизнь. Обычные черные командирские петлицы с тремя кубарями и эмблемой артиллерии в виде перекрещенных пушечных стволов.
Что ж, еще одно доказательство. Петлицы я, конечно, забрал, но не просто так, а одарил запуганную женщину рублем, что, судя по ее глазам, было очень серьезной суммой. После этого она уже вразумительно рассказала, что муж принес рубаху, сказал, что нашел в лесу, а она перешила обновку для старшенького. Потом уже пошел стандартный допрос.
— Что за людей повел в лес муж?
— Дворецкий из барской усадьбы приказал провести.
Я повернул голову к уряднику, который стоял рядом. Тот меня прекрасно понял. Теперь дворецкий огребет еще и за молчание.
— Кто и сколько их было?
— Какой-то немчин и с ним пятеро человек, все с ружьями, наверно,
— Кто еще нас сможет туда отвести? Мужу угрожает опасность.
Тут вызвался малец. Оказывается, он с отцом много мотался по лесу и прекрасно знал, где охотничий домик и куда отец повел гостей.
Мы быстро собрались и, не дожидаясь подкрепления, вчетвером рванули верхом в лес, взяв в качестве проводника сына лесника. Вскоре лес стал более густым, и пришлось спешиться и оставить лошадей на попечение одного из людей урядника.
Уже подходя к домику, мы услышали крики и как кто-то, глубоко дыша, несется по лесу в нашу сторону. Мы затаились за поваленным деревом и стали ждать развития ситуации. Я не стал скручивать с карабина глушитель и, переставив вместо оптического прицела коллиматорный, приготовился к встрече с неожиданностями. Неожиданность предстала перед нами в виде несущейся во всю прыть, путающейся в деревенском платье стройной светловолосой девчонки с короткой стрижкой и искаженным страхом лицом. За ней кто-то несся, и она, споткнувшись, упала, видимо, весьма сильно ударилась, застонала и зарыдала. Тут из леса появились двое преследователей. По виду славяне, хотя явно бандитского вида. Они остановились возле девушки, и один из них, пнув ее ногой, выругался:
— Вот лахудра, чуть не сбежала. Господин Джонс с нас шкуру бы спустил.
Увидев, что она не поднимается, закричал:
— А ну встала, шалава!
И еще раз пнул ногой, потом схватил ее за руку и потянул на себя. Она закричала от боли, видимо, или сломала или сильно потянула ногу.
Урядник вопросительно взглянул на меня. Увидев кивок, он стал медленно вытягивать пистолет. Я одними губами прошептал:
— Только тихо, без шума, они мне живыми нужны.
Он кивнул.
— Будет сделано, ваше благородие.
Я не успел ничего сделать, как трое полицейских рванули вперед и сбили с ног бандитов ударами кулаков. Потом уже привычно их скрутили, засунули кляпы и стали связывать. Сказывалась сноровка, и я не пожалел, что прихватил с собой таких бойцов.
— Урядник, этих в лес, расспроси по-быстрому, кто в доме, сколько их, кто главный, как собираются уходить, где оставили лошадей, кто в окрестностях им помогает.
Подойдя к девушке, я присел на корточки и заговорил:
— Добрый день, девушка.
Она подняла искаженное болью лицо, на котором были видны следы слез, и удивленно рассматривала полицейских, но еще больше удивление у нее вызвал мой наряд. Я еще раз окинул ее взглядом, особенно прическу, и решился, вспомнив про «девку в срамном платье, с ремнем и сумкой с красным крестом».
— Вы ведь санинструктор?
Ее лицо изменилось. У нее в глазах засветилась надежда, и сквозь выражение боли проявилась какая-то детская робкая улыбка, и она сразу похорошела.