Товарищи офицеры
Шрифт:
Горышич повернулся к Теленкову…
— Используй после отбоя… А я проверю.
Горышич потащился опять на левый фланг, но, дойдя только до середины, остановился. Горестно покачал головой.
— Как нянька Арина Родионовна хлопочу я об вас… А вы как ко мне относитесь? Эх, не цените вы своего старшину.
— Ценим, — гаркает батарея.
— И Малешкин ценит? — спрашивает старшина и ехидно прищуривается.
— Ценю,
— А зачем в столовой на пилотке сидел? Не стыдно?
Пухлые губы Малешкина выпятились и затрепыхались.
— Эх, — сказал Горышич и поманил пальцем дежурного. — Чтоб Малешкин уборную языком вылизал… — Он посмотрел на часы, вынул из кармана список батареи.
— Афонин?
— Я! — крикнул Афонин.
— Бирулин?
— Я!
Последним «я» крикнул Птоломей… После поверки Горышич сообщил курсантам приятную, как он выразился, весть, что с утра, сразу же после завтрака, четырнадцатая батарея с песнями отправится в подсобное хозяйство. Первый и второй взвод — полоть просо; третий и четвертый — строить свинарники.
Эта весть обрадовала только дежурного и его дневальных… Остальные в душе обозвали старшину Змеем Горынычем…
После поверки четырнадцатая с песнями пошла на вечернюю прогулку… Пока обошли вокруг училища, успели проорать не только «Махорочку», но еще и «Катюшу» с «Тачанкой».
После команды «разойдись» Теленков прокричал «отбой». Рота с мрачными солеными солдатскими шутками отходила, ко сну. Теленков, дав задание штрафникам: Колупаеву — вымыть пол в казарме, а Малешкину — уборную, повел Наценко на гауптвахту. Когда Теленков вернулся в казарму, Колупаев в одних трусах все еще надраивал каменные плиты. Все тело его было густо татуировано. На спине огромная змея сосала женскую грудь. На руках тоже извивались змеи. А на груди — объявление в рамке с виньетками: «Не забуду брата Володю, который утонул в Амуре». «Вот ведь как он себя испохабил», — отметил про себя Теленков и спросил:
— Колупаев, ты сибиряк?
— Точно, — ответил Колупаев, обмакнул в ведро щетку и резко встряхнул. Теленков смахнул с лица грязные брызги. «Нарочно», — решил Теленков, но, ничего не сказав, вышел в уборную.
Малешкин только что вычистил краны умывальников и теперь набирал в ведро воды, чтобы мыть пол. Теленков сел на подоконник, закурил и стал наблюдать за Малешкиным.
— А где тряпку взять?
— А зачем она тебе? — простодушно спросил Теленков.
— Как зачем? Пол мыть…
Это окончательно развеселило дежурного.
— Вот чудак… Целый год в армии служит и ничему не научился… А ну-ка, дай ведро… — Он схватил ведро и, размахнувшись, разлил воду.
— Ясно? Как надо?
Малешкину совершенно не было ясно.
— Ну чего смотришь? — закричал Теленков. — Отправляйся спать, недотепа.
Колупаеву же Теленков решил отомстить. Когда тот честно вымыл казарму, дежурный еще заставил его вымыть ведро и натаскать в бачок воды…
Четырнадцатая батарея вовсю храпела, сопела, а кое-кто и повизгивал во сне. Теленков, заткнув уши пальцами, ходил по казарме и считал каменные плиты. Он был раздражен. Даже дежурство, которое избавляло его от завтрашнего марша в подсобное хозяйство, его не радовало.
Сразу же после завтрака четырнадцатая с песнями отправилась полоть просо и строить свинарники… Пятнадцать километров… Дорога знакомая, хорошо утоптанная… Однако на вторую половину пути песен не хватило… В километре от подсобного хозяйства третий взвод свернул на просяное поле, а четвертый продолжал движение прямо к свинарникам. Свинарники строили из хвороста, глины и навоза. Два уже были готовы, у третьего надо было засыпать стены землей и залепить их глиной с навозом. Этой-то работой и должен был заняться четвертый взвод сержанта Медведева.
Сначала перекурили… Перекуривали не мало, да и не слишком долго, а так, около часа. Потом Медведев начал распределять, кому что делать… Сане Малешкину досталось месить глину.
— Начинай, — отдал команду помкомвзвода.
— А где лопаты? — наивно спросил Саня.
Лопат не оказалось. И Медведев снарядил на поиски их Баранова с двумя курсантами. Они ходили за ними подозрительно долго. Наконец они все-таки принесли лопаты. Но работать так и не пришлось в этот день. Только что взялись за лопаты, как прибежал солдат и сообщил, что четырнадцатую срочно требуют явиться в училище.
— Ура! — дружно закричал взвод.
Никто не сомневался, что наконец-то пришел приказ о присвоении офицерского звания.