Традиции & авангард. Выпуск № 3
Шрифт:
Иногда приходила мысль, что это мелкое предательство по отношению к животным: сам не убивает, но ест. Рождаясь, животные надеются, что обрели дом. Они радостно бегут навстречу, мычат, блеют, кудахчут, ласки просят, а их пускают под нож. Пусть не сразу, со временем. Жизнь жестока и несправедлива. Есть редкие счастливчики. Почему им везет – знает только Бог.
С бараном Уле помог русский сосед. Резали беднягу в сарае, куда Николя никогда не заходил, обходя «лобное место» – так он называл про себя место забоя – за версту. Бульон и впрямь
– Ты у нас сентиментальный. Пойми, родной, барашек не просто так умер, он стал частью тебя, на благо пошел…
И от ее слов, сказанных с нежностью и участием, угрызения совести пропали, и серебряная ложка замелькала, поднося ароматный бульон ко рту.
Вечером пришли вести из больницы: врач сказал, что Лиана остается на пару недель, так как ей нужен уход. Все расстроились, поскольку ждали ее к выходным.
– Может, раньше отпустят… Как малышка появится… – попыталась утешить родных Ула.
Отец поднялся в мансарду. Николя, оставив бабушку у телевизора, пошел в ванную комнату и там задремал. Под водой было приятно касаться себя и мечтать о странных вещах. Николя не мог понять, отчего в его голове играет музыка, словно, когда едва он засыпает, добрый волшебник меняет грампластинки на патефоне – и мелодии льются и льются, слова звучат и звучат, не мешая видеть через прикрытые веки калейдоскоп сновидений. Погружаясь в них, он помнил, что спит в ванной, положив голову на резиновую подушку серого цвета, а его тело омывает вода с густой белой пеной, вырывающейся из твердых шипучих конфетти.
Николя наблюдал солнечный свет в незнакомой комнате, где на полках от пола до потолка стояли книги. Высокий мраморный столик показался выбежавшему из клетки крысенку-альбиносу Фудзиямой. Он карабкался туда в надежде отыскать сладкие сухарики. Николя на миг почудилось, будто он знает этого крысенка. Крысенок совсем его не боялся, деловито забравшись на подставку для торта, где лежали остатки шоколадного кекса. Деревянные резные ножки столика представляли собой дорические колонны, а прямоугольная столешница была стилизована под своды греческого храма.
Кто-то появился в дверях и окликнул его:
– Николя!
В ушах звучала композиция Милен Фармер «Beyond My Control».
– Николя! – повторил кто-то.
Видение прерывалось плавно, Николя физически ощутил, как его сознание перемещается между отсеками сна, и, открыв глаза, улыбнулся. Вода в ванной остыла.
– Выходи, Николя. – Ула дергала дверь. – Эльдар приехал!
– Иду! Иду! – прокричал Николя, закутываясь в банный халат.
Старший брат привез подарок – настоящий компьютер. Монитор, процессор, мышка и даже коврик для мышки. Николя не мог поверить своему счастью.
– Это тебе, – сказал Король-Эльдар. – Тащи в свою комнату. Потом подключу интернет. А весной заберешь
К семнадцати годам Николя познакомился с трудами Карлоса Кастанеды.
Книги были переведены на русский язык в самом начале девяностых, ходили по рукам в самиздате и попали в сельскую библиотеку от какого-то путешественника, заехавшего на лето порыбачить. До этого Николя читал классику, поэзию и отдавал предпочтение литературе гуманистического направления.
Перебирая машинописные листы об учении дона Хуана, Николя заинтересовался наркотическими веществами, способными открывать порталы в мир духов.
«Нужно только приручить «свое» растение, сродниться с ним», – решил Николя, собираясь в колледж.
Вместо одного детского голоса в доме теперь звучали два. Лиана приехала из роддома с малышкой. День рождения дочери Король-Эльдар не праздновал. Главное для кавказского мужчины – сыновья.
Грузовичок, который пригнал Гусь, должен был отвезти Николя в незнакомый город. Там ждали свобода и новая жизнь!
Не будет ежедневных проверок, ночевал ли он в своей комнате, с кем разговаривает, почему такой грустный, зачем покурил коноплю, заботливо выращенную в огороде, и теперь весело хохочет.
Отныне он будет сам по себе. Это ли не настоящее счастье?
Гусь помог снести компьютер по лестнице, погрузил коробки с вещами в кузов.
Книгу «Сто лет одиночества» и несколько текстов Карлоса Кастанеды Николя прихватил с собой, положив в пакет с порнофильмами, подаренными когда-то его старшей подругой Фросей.
На прощание Николя поцеловал в щеку старую Улу, потрепал по кудрявой головке племянника Тимура, доверчиво спрашивающего: «Когда мы пойдем играть в футбол?» – и, помахав рукой Лиане, прижимавшей к себе новорожденную девочку, названную в честь бабушки Уликой, закрыл дверь своего дома.
Вот и все.
Отправляясь в путь, Николя не подозревал, что в квартире, куда он прибудет, его ждет сюрприз. Одна комната была сдана Фросе. Старшая подруга пела в баре по ночам, а днем отсыпалась. В ее комнатке, выходящей на трассу, помещалась кровать, тумбочка для бумаг, две навесные полки и тесный, похожий на гроб для собаки шкаф.
– Она платит за проживание, а ты не будешь, – усмехнулся Король-Эльдар, дозвонившись на мобильник Николя.
Итак, свобода в квартире оказалась относительной. Разбирая вещи, Николя попросил Фросю помочь, и они проговорили весь вечер о том, как много воды утекло с их последней встречи. Фрося приготовила спагетти с жареными сосисками, и они съели целую сковородку, поливая блюдо кетчупом.
– Ты нашла парня? – спросил Николя.
Двадцатидвухлетняя Фрося не отличалась красотой, но была миловидна. Правда, от раннего пьянства на ее лице остались следы: отеки под глазами свидетельствовали о грешной натуре.