Традиции демонов
Шрифт:
– А ваш губернатор готов их отдать?
– Конечно. Он американский ставленник. Будет делать то, что ему скажут. И никогда не выступит против американцев. Если они его решат бросить, то он долго не протянет. Пусть снимут охрану с его резиденции – и люди сами ворвутся туда, чтобы покончить с ним. Все знают, как по его звонку был расстрелян дом лидера наших повстанцев Юсуфа аль-Рашиди.
– Повстанцев… – пробормотал Сеидов. – В мире его называют иначе.
– Мы знаем, но для нас он руководитель повстанцев, а не глава террористов, – твердо заявил Масуди.
– И в вашей компании есть люди, которые его так называют?
– Так его называют все иракцы, – сообщил Масуди.
Фархад согласно кивнул. Значит, здесь Юсуф
– А вы сможете сообщить ему, что сюда прилетел Фархад Сеидов? – неожиданно даже для самого себя спросил он.
Масуди переглянулся с Муслимом Вюсалом и ничего не сказал. Очевидно, он боялся гнева губернатора не меньше, чем боевиков аль-Рашиди.
– Пусть ему просто об этом сообщат, – настойчиво повторил Фархад, – и больше ничего не нужно делать.
Масуди снова посмотрел на человека губернатора, который находился в его кабинете.
– У нас не может быть связей с этим террористом, – смущаясь, произнес Масуди, – но я полагаю, что мой заместитель аль-Азраки, возможно, знает, где скрываются люди аль-Рашиди.
– В таком случае нужно попросить аль-Азраки, – решительно произнес Фархад, – и вообще я думаю, что вам лучше подумать. Что вы хотите? Чтобы сюда приехали люди, которые не понимают вас и никогда не поймут ваших обычаев и образа вашей жизни? Они будут жить в своих домах, откроют здесь свои казино, ночные клубы, дома терпимости…
– А если придете вы, то здесь ничего такого не будет? – недоверчиво спросил Масуди.
– Будет. Но в гораздо меньших размерах. Возможно, мы сумеем договориться, чтобы сюда возили вахтовым методом наших инженеров и рабочих. Можно даже договориться, чтобы это были в основном мусульмане, которые будут совершать намаз, верить в Аллаха и есть полагающуюся им пищу.
Он подумал, что это будет сделать достаточно трудно, ведь инженеры-нефтяники люди достаточно независимые и в большинстве своем атеисты. Но об этом говорить не следует. Пусть верят, что все прибывающие россияне будут пять раз в день молиться Аллаху и соблюдать все остальные заповеди. Потом разбираться будет поздно, подумал Фархад. Господи, какую чушь я иногда несу. Если среди нефтяников будут верующие люди, то это их личное право. Американцы тоже могут предъявить свои козыри, объявив, что пошлют сюда только мусульман. Как тогда им парировать это утверждение? Только за счет личного знакомства с аль-Рашиди. Нужно будет использовать именно этот фактор, задействовать его на будущее. Пусть вернется аль-Азраки, и тогда Фархад с ним переговорит. Может, ему действительно впервые в жизни удастся задействовать и свои личные знакомства. Он даже не мог предположить, что так охотно раскрывавший ему свою душу Муслим Вюсал был многолетним агентом полиции, который уже твердо решил сообщить своему «куратору» о факте возможного знакомства прибывшего гостя с аль-Рашиди.
Но даже Муслим Вюсал не мог предположить, кого именно спас двадцать два года назад прибывший гость. И ему предстояло узнать об этом уже через несколько минут. И испытать потрясение вместе с руководителем иракской компании Зухайром Масуди.
Глава 5
Люди, далекие от работы спецслужб, наивно полагают, что обычно несчастных агентов шантажируют, заставляя работать на спецслужбы. На самом деле это далеко не так. Шантаж – самое ненадежное средство для удержания агента. Во многих случаях используются совсем иные мотивы – деньги, тщеславие, даже желание многих людей просто прикоснуться к тайне, почувствовать себя сопричастным некоему тайному процессу. Во времена Советского Союза использовалась патриотическая и идеологическая риторика, когда во многих странах мира проникнутые левыми идеями интеллектуалы охотно шли на сотрудничество с разведслужбами СССР.
Агентура разведки и контрразведки – это всегда
Существуют нелегальные агенты полиции – это самая опасная и самая жестокая профессия на свете. Нелегальный агент разведки в случае своего провала может рассчитывать на понимание соперника, на отдельную камеру, чашку кофе, хорошие сигареты и даже высылку из страны или обмен на другого агента. Нелегальный агент полиции не имеет права даже на малейшую ошибку. Их участь в таком случае бывает страшной, им не прощают предательства. Чтобы стать по-настоящему своим, нелегальный сотрудник полиции должен превзойти в жестокости и беспринципности нравов своих покровителей и только таким образом может завоевать их доверие.
Но существует и масса обычных осведомителей, никак не связанных прежде с полицией или с преступным миром. Это своего рода «пешки», набранные со всех слоев общества, которые образуют полицейское «сито» в любой стране мира, через которое должна проходить вся информация. Муслим Вюсал был именно такой ячейкой этого «сита». Его завербовали десять лет назад, когда он был студентом университета. И с тех пор молодой человек регулярно поставлял информацию в местное полицейское управление. Даже несмотря на свой карьерный рост, ведь к тридцати годам он уже работал в канцелярии самого губернатора.
Они сидели за столом, ожидая возвращения аль-Азраки. Хозяин кабинета Масуди был несколько испуган просьбой прибывшего гостя сообщить аль-Рашиди о его появлении в этих местах. Даже признание того факта, что он слышал об аль-Рашиди или мог каким-то невероятным образом передать это сообщение его людям, могло стоить ему этого места. Тем более обсуждать подобные новости в присутствии посланца губернатора. Поэтому Масуди испуганно молчал, уже не зная, как ему реагировать на этого странного гостя. С одной стороны, господин Сеидов был высокопоставленным сотрудником российской компании и прибыл сюда как глава делегации и гость губернатора. С другой – он был мусульманином и представителем рода потомков Пророка, а значит, не просто обычным посетителем их нефтяной компании. Помочь представителю семьи «сеидов» считалось честью для любого мусульманина. Но только не в связях с таким террористом, как аль-Рашиди. Масуди осторожно вздохнул. Не нужно было вообще обсуждать эту щекотливую тему. Он опасался и гнева губернатора, и гнева самого аль-Рашиди. Это все равно что попасть между молотом и наковальней.
– Мы все работаем на благо нашего народа, – сказал он, обращаясь к гостю, – и слава Аллаху, что у нас такой губернатор, как достопочтимый Хальдун Нувайри, который отдает все свои силы и знания для процветания нашей провинции. Каждый из нас, кто готов принести пользу своей родине, является достойным большого уважения человеком.
Муслим Вюсал хитро улыбнулся. Он понимал состояние несчастного Масуди, который должен был лавировать между двумя опасностями, стараясь не вызвать гнев ни у одной из сторон.
В комнату вошел аль-Азраки.
– Они уже поехали на промыслы, будут все сами смотреть, – доложил главный геолог, подходя к столу, – я встретил нашего старейшего технолога, который знает все эти места. Он работает здесь уже сорок лет. Знает каждый куст, каждый холм. С вашим геологом он все посмотрит на месте. Но он говорит, что карты очень точные.
– Мы очень на это рассчитываем. Ведь их делали с помощью ваших людей еще в восьмидесятые годы, когда здесь работало столько советских специалистов, – сказал Фархад. Это было его ошибкой – снова вспомнить то время. Он не успел даже остановить аль-Азраки, когда тот восторженно заявил: