Традиционная Япония. Быт, религия, культура
Шрифт:
По-видимому, неизменными занятиями придворных дам были интриги, клевета и ревность, неизбежно вытекающие из обстоятельств, в которых они жили. Время от времени случались интриги иного сорта, и, в частности, одна стоит того, чтобы о ней рассказать, поскольку это проливает свет на не совсем общепринятые занятия дам сёгунов Токугава.
Одна из пленниц гарема (как по справедливости ее можно назвать), по имени Эдзима, обрела довольно высокое положение, и одной из ее обязанностей было заключать сделки с торговцами, которые были назначены поставщиками товаров для двора сёгуна. Либо напрямую, либо при посредничестве лекаря в замке с ней пытались вести переговоры некие купцы, которые желали попасть в круг избранных,
Неравенство в положении мужчин и женщин среди самураев было гораздо больше, чем в низших сословиях.
Официальную жену всегда выбирали по политическим мотивам — не по любви, и фактически в различных самурайских кодексах недвусмысленно определено, что столь важное событие, как женитьба, должно восприниматься легко, но только после серьезного рассмотрения всех деталей. Чем скромнее самурай, тем лучше он относился к своей жене, в то же время жены даймё, которые должны были проводить все свое время в Эдо, были особенно несчастными, хотя и не лишенными материального благосостояния и комфорта. Моральные устои, которые требовались от каждой стороны, были диаметрально противоположными: самураи требовали строжайшей верности от своих женщин, но конечно же сами были совершенно свободны от подобных ограничений. Любовница или наложница не могла по эдикту стать официальной супругой, хотя частота, с которой такие эдикты издавались, предполагает, что, видимо, некоторые самураи привязывались до такой степени к своим любовницам, что желали жениться.
Образование женщины было направлено на то, чтобы она была полезной мужчинам, почтительной в первую очередь к отцу, мужу, старшему сыну, а также к женщинам: жене и дочери господина и своей свекрови.
Школ для дочерей самураев не было, они учились дома у окружавших их женщин навыкам ведения домашнего хозяйства и тому, как стать хорошей женой, а посещая учителей — изяществу традиционных ритуалов, таких как аранжировка цветов и чайная церемония, а также танцам, пению и игре на кото — тринадцатиструнном музыкальном инструменте, напоминающем горизонтальную арфу. Они учились писать скорее в плавном японском стиле, чем жесткой китайской каллиграфии, и читать классические японские романы и стихи, несмотря на то что некоторые моралисты презирали роман «Гэндзи моногатари» — «Повесть о принце Гэндзи» 28 (XI века), теперь признанный шедевром японской литературы. Его считали опасным для молодой целомудренной женщины.
28
«Повесть о принце Гэндзи» — знаменитый роман, написанный придворной дамой Мурасаки Сикибу о любовных приключениях прекрасного принца Гэндзи.
Мальчиков воспитывали иначе и обучали иному, но следует сказать несколько слов по поводу особенностей японского языка и его отношении к китайскому. Японский язык по своему словарному составу и грамматике совершенно отличен от китайского, но письменной его формы не существовало. Китайский язык был импортирован вместе с различными другими дарами китайской цивилизации и религии буддизма в VI и VII веках. Позднее китайские иероглифы стали использоваться для написания японских слов. Однако китайский язык не имел, например, окончаний слов, и смысл рождался лишь сочетанием иероглифов, которые по сути своей являются выражением понятий. В японском же языке имелась многообразная система окончаний, и для того, чтобы отобразить эти и другие особенности, приходилось использовать китайские иероглифы лишь по их звучанию. Таким образом, возникла двойная система отображения японского слова: либо с помощью иероглифа, который имел значение близкое к нужному, либо с помощью иероглифов, используемых фонетически, либо комбинацией и того и другого. Со временем иероглифы, используемые фонетически, превратились в относительно простую слоговую азбуку (в которой символ означает гласный звук или сочетание согласного и гласного), и таким образом японское письмо стало представлять собой сочетание иероглифов и фонетических символов. Когда писали по-японски, чаще пользовались скорописью, то есть стилем письма, где иероглифы и знаки окончаний принимали сокращенные и плавные формы. Когда писали по-китайски, пользовались квадратными иероглифами, которые можно сравнить с печатными буквами латинского алфавита.
Одной из основополагающих целей в школах для самурайских мальчиков было обучение чтению китайских текстов с помощью шаблонных приемов, таких как чтение иероглифов в другом порядке, чем они встречаются в тексте, с добавлением окончаний, так чтобы они звучали как очень высокий японский стиль. Тексты брались из китайской классической литературы и произведений конфуцианской этики, а их содержание формировало типичный самурайский кодекс поведения с его принципами верности старшим, необходимости соблюдения этикета и акцентом на сильное чувство превосходства по отношению к тем, кто не был самураем. Также придавалось большое значение обучению каллиграфии 29 и, наконец, этике и хорошим манерам (поведению
29
Искусство каллиграфии — искусство красивого и четкого письма, особый стиль написания иероглифов — сё. Рисунок, всегда черно-белый, выполняется тушью суми, разведенной в тушечнице судзури. Художник рисует кисточкой (фудэ) на васи (высококачественной бумаге).
При большинстве поместий были школы, посещаемые всеми, за исключением сыновей самураев высшего ранга, таких как даймё, и самого сёгуна, — для них предусматривалось частное обучение. Организация школ различалась в разных регионах. В некоторых посещение было обязательным, но обычно свободным. Обучение могло начинаться в возрасте шести лет и продолжаться, если ученик оказывался способным, до тринадцати — к этому возрасту подростки обычно сами начинали обучать младших мальчиков. Однако образование по большей части было доверено профессиональным учителям. Общая схема обучения состояла в том, что мальчики имели краткие циклы индивидуального обучения, чередующиеся с более продолжительными периодами практики и подготовки. Один из главных принципов — избегать унижения достоинства ученика, не заставлять его «потерять лицо» в присутствии своих товарищей, которые могли быть по положению ниже его. Имелась также и программа наставлений по общим вопросам. Хотя существовала система экзаменов с наградами для отличившихся, особое внимание уделялось тому, чтобы ни в коем случае не поощрять дух соревнования, это считалось нежелательным для людей, которым придется жить в строго регламентированном сословном обществе. Было бы несправедливо сказать, что если мальчики хорошо успевали в школе, то лишь потому, что им нравилось учиться и они дорожили возможностью получать награды за старание, поскольку материальная выгода от этого была очень небольшой, — ведь невежество не могло лишить кого-то предназначенного ему поста. Действительно, центральное правительство имело систему пайков для определенных постов, которые были вакантными, но число их было очень небольшим, и они не были доступны для представителей класса «внешних» князей. Для женщины, которую мог прогнать муж, если она не соответствовала его требованиям, все было по-другому, поэтому у нее был стимул учиться старательно, но школ для обучения девочек не было.
Так, самураи с ранних лет учились быть почтительными и преданными своим господам, достойно и прилично вести себя, судить о поведении по стандартам морали и никогда по успеху в обществе, а также справедливо поступать с теми, кто находится у них в подчинении. Хотя большинство из них без труда справлялись с работой, которой им приходилось заниматься, пользуясь принципом прецедентов при принятии решений и иногда приобретая неплохие навыки руководства (что оказалось очень полезным, когда вся система рухнула в 1860-х годах и многие бывшие самураи занялись модернизацией Японии), их косное кастовое сознание и уверенность в высоте своего положения в обществе превратили их в самых твердолобых и бескомпромиссных людей, каких только знал мир. Когда их предки сражались в гражданских войнах до XVII века, им приходилось быть простыми воинами с гибким подходом к жизни, природой которого было представление, что за днем победы может последовать поражение и что чем больше голов снесешь на поле брани, тем большая награда последует от командира, при условии что ты на стороне победивших и тебе удалось выжить. Их потомки в эпоху Токугава знали, что их статус не может измениться, но были обязаны подчеркивать свое положение разным отношением, которое у них вошло в обыкновение, при общении с высшими и низшими, выражавшимся с помощью запутанного языка, посредством которого выказывалось уважение или неуважение. Даже сегодня в японском языке можно использовать разные языковые стили для заслуживающих уважения персон и для лиц более скромного положения, чем сам говорящий. Самураю было проще, поскольку при разговоре с подчиненными он пользовался языком, который подчеркивал его превосходство и низкое положение остальных.
Постоянным опасением самураев всех рангов было то, что простолюдины станут претендовать на положение более высокое, чем предназначенное им иерархической системой, и открыто выказывали презрение к ним, о чем говорили важная походка и надменный взгляд, который всех сметал на пути. Их высокомерие подкреплялось таким атрибутом, как мечи, которыми, по-видимому, пользовались гораздо реже, чем это показано в современных фильмах, но все равно, это было самое грозное режущее оружие, придуманное когда-либо: у мечей были острые как бритва клинки, и они были очень тяжелы. Простолюдин прилагал все усилия, чтобы не показаться самураю дерзким, — ведь за это можно было поплатиться жизнью. Если самураи принадлежали к единственному сословию, которое имело право носить два меча, они в равной степени были единственными людьми с двумя именами — обладателями как почетного фамильного, так и своего личного. Все подчеркивало привилегированное положение самураев в обществе, созданном, чтобы их поддерживать, и в котором целая пропасть отделяла их от всех остальных: крестьян, купцов, ремесленников.
Глава 3
КРЕСТЬЯНЕ
Долг крестьянина состоял в том, чтобы выращивать рис (комэ) для самураев, — это было его самым важным, однако не единственным занятием. Для риса, как он выращивается в Японии и в других областях Азии, требуются абсолютно плоские, ровные поля, куда можно в нужное время отвести воду; эти поля ограничены низкой насыпью для предотвращения утечки. Поля не слишком обширны, но там, где они существовали, за Токио, за Нагоей и вокруг Нары, были довольно большими и правильной формы, однако более характерные поля встречаются в долинах и на склонах холмов, где поля нарезаются уступами, и здесь они гораздо чаще неправильной конфигурации, чем на равнинах, так как должны быть приспособлены к рельефу местности.