Трагедия капитана Лигова
Шрифт:
— Поздравляю тебя, старина! — усмехнулся Уэсли, спускаясь по сходням с «Генерала Гранта». — У тебя впереди веселое время! Будешь вместе с хозяином ром потягивать!
Стардсон только головой покрутил. Решение Дайльтона было ему явно не по душе. Придется превратиться в мальчишку на побегушках. Стардсон в сердцах сплюнул в воду, густо покрытую сором, и направился к своему судну.
— Вы решили забыть о Лигове? — первым заговорил Хоган, когда за капитанами закрылась дверь.
— Нет, о нем я никогда не забуду. Во всяком случае, пока он жив, — ответил Дайльтон,
Хогану была непонятна эта резкая перемена отношения Дайльтона к капитану Удаче. Но он промолчал. Президент, словно позабыв о его присутствии, продолжал размышлять, устремив отсутствующий взгляд в иллюминатор, в который падал золотистый луч солнца.
— Как вы думаете, Хоган, что сильнее всего на свете? — неожиданно спросил Дайльтон.
— Сильнее всего… — раздумывая, начал капитан. Президент, не дожидаясь, когда он закончит свой ответ, быстро, возбужденно заговорил:
— Вы скажете, что любовь матери к своему ребенку, любовь к своей родине или что-нибудь в этом роде! — Дайльтон фыркнул с презрением и неожиданно с сердитым видом крикнул: — Деньги! Деньги! Вот что сильнее всего. За них можно купить и родину, и материнскую любовь. Все!
Счастье делает людей невосприимчивыми ко всему, что не имеет прямого отношения к источнику их счастья. Так было и с Марией. Став женой Лигова, она вся отдалась своему счастью, которое родилось от встречи с Олегом, от его близости, его ласк и забот. Это был чудесный сон, в котором ушли куда-то вдаль, затушевались муки ожидания встреч с Лиговым, боль, вызванная смертью отца.
Мария много времени проводила на палубе, но красоты южных морей, живописные пейзажи тропических островов, чужих берегов не привлекали ее взгляда. Она видела лишь Олега, его одного, ее любимого, ее мужа. В нем для Марии сейчас сосредоточивался весь мир, вся жизнь!
…Шхуна быстро шла на север. Давно уже исчезла сверкающая голубизна океана. Вода становилась темнее, берега суровее, воздух прохладнее. Лигов однажды сказал Марии:
— Завтра мы будем в нашей бухте Надежды.
— Так скоро! — удивилась Мария, прижавшись к плечу мужа. — Мне так хорошо с тобой тут на судне!
Он взглянул в ее темные горячие глаза и понял, сколько горьких, тяжелых дней пережила Мария, сколько невеселых дум осаждало ее за годы их разлуки.
— Пусть бы вечно продолжалось это плавание, — тихо говорила Мария.
Они стояли на мостике, под темным ночным небом. Звезды со своей холодной вышины бесстрастно смотрели на маленький мир земли с его людскими трагедиями, которые никогда не оставляют следа в бесконечной Вселенной, как не оставляет после себя следа птица, пролетавшая в необъятном просторе. Шхуна скользила по черной воде, слегка переваливаясь а борта на борт, и, казалось, вела тихий разговор с морем то скрипом где-то в корпусе, то движением снастей. Слышно было, как рулевой перекладывал штурвал, и тогда шхуна послушно поворачивалась. У форштевня голубовато-золотистыми брызгами искрилась вода. Иногда искорки стремительно бежали вдоль борта, то исчезая, то вновь
— Как хорошо! — тихо проговорила Мария, с радостью и благодарностью чувствуя, как ее обнимает сильная рука мужа.
— Нам еще лучше будет в бухте Надежды! — наклонил к жене лицо Олег. — Надежды! Это я так назвал нашу лагуну, думая тогда о тебе, о нашем будущем!
— И твои мечты сбылись, и мои! — Мария помолчала и добавила — Ведь мы с тобой мечтали о счастье. Верно?
Олег в ответ только крепче обнял плечи жены.
— Так лучше назовем нашу бухту — бухтой Счастливой Надежды. Нравится тебе? — уже не совсем уверенно спросила Мария.
— Счастливой Надежды? — повторил за нею. Лигов и рассмеялся. — Романтично, красиво и верно. Так и будет, моя дорогая.
Рулевой вновь переложил штурвал, и шхуна резко взяла курс на запад. Несмотря на то, что была почти середина лета Охотское море дышало прохладой.
— Скоро будем дома, — сказал Лигов.
В бухте Счастливой Надежды с нетерпением ждали шхуну «Мария». Зима прошла здесь спокойно. С очищением моря ото льдов «Аляска» начала охоту на китов, которыми буквально кишели эти воды. Такого количества огромных животных у этих берегов не могли припомнить самые древние старики стойбища.
В море, у Шантарских островов, были замечены китобойные суда, вельботы, гоняющиеся за китами или идущие у них на буксире, изредка доносился слабый, приглушенный расстоянием гул выстрелов, но никто из иностранных китобоев не заходил в бухту Счастливой Надежды, а ее жители, в свою очередь, не проявляли к ним интереса. Белов на своей шхуне «Аляска» не уходил далеко от берега. Да в этом и не было необходимости. Киты словно сами шли на гарпун Урикана, ставшего умелым охотником.
К своей колонии Лигов подходил в полдень. С утра он, Мария и вся команда шхуны не уходили с палубы, с волнением поглядывая на очертания берега, долинки, темно-зеленые, почти синие массивы леса.
— Вон Сторожевой мыс! — воскликнул Лигов, беря Марию за руку. — Пройдем его и будем в своей бухте.
Из-за мыса поднимался синий дым. «Наверное, перетапливают жир», — подумал Лигов и отдал команду убрать часть парусов и рулевому переложить руль.
Описывая широкую дугу, шхуна обошла Сторожевой мыс и оказалась перед входом в бухту Счастливой Надежды.
— Ура-а! — раздался голос Ходова. К нему присоединились остальные моряки.
От всего сердца они приветствовали родной берег, колонию, где можно было отдохнуть после трудного и долгого плавания.
Лигов жадно осматривал берег. У самого берега на якоре стояла шхуна «Аляска», а под ее бортом покачивалась темная туша кита. На берегу над жиротопными печами поднимался густой дым. Лигов в подзорную трубу пересчитал их. В его отсутствие было сложено еще несколько новых. Прямо против них в воде лежал полуразделанный кит, над которым вилась стая птиц.
При виде шхуны «Мария» на берег высыпало все население бухты. Белов на «Аляске» поднял флаги.
— «Добро пожаловать!» — прочитал Лигов вслух.