Трагедия ленинской гвардии, или правда о вождях октября

Коняев Николай Михайлович

П. Н. Милюков, осведомленный об этом движении, в него не вошел: «Я ненавижу всякую мистику». Но много членов кадетской партии к нему принадлежали. Но так как Милюков был в центре политики, его осведомляли о постановлении конгрессов. Иногда и сам он прибегал к этому аппарату: надо, дескать, провести через него то-то и то-то.

Одно из правил: не обращаться за членством к людям, казавшимся непрочными в их моральном или политическом естестве. Многие кандидаты, строго обсуждавшиеся, отвергались. Изумительно: не было там провокаторов а 1а Марков, которого покойный В. А. Розенберг

ненавидел и звал «косоглазым лгуном», и осуждал Сер. Ник. за то, что тот привлек его к кабинету. Ведь и до сих пор тайна этой организации не вскрыта, а она была огромна.

К Февральской революции ложами была покрыта вся Россия. Здесь, за рубежом, есть очень много членов этой организации. Но — все молчат. И будут молчать — из-за России еще не вымершей.Один только Вельмин… как будто пробалтывается. Но слышала об этом мельком, и с ним по этому поводу в контакт не вступала. После смерти С. Н. получила несколько телеграмм, кратких: Fraternellement avec vous. Такой-то. Какое это «братство», было очень ясно выражено в отношениях, хотя после октября и разошлись во мнениях. Но личный контакт из-за этого прошлого всегда поддерживается.Писать об этом не могу и не буду. Без имен это мало интересно. А вскрывать имена — не могу. Мистики не было, но клятва была. А она действительна и сейчаспо причинам Вам понятным.

Много разговоров о «заговоре» Гучкова. Этот заговор был. Но он резко осуждался членами масонства. Гучков вообще подвергался неоднократно угрозе исключения. А после дела Конради, в котором он вел себя совершенно непонятно и вызвал скверные подозрения, с ним вообще старались в интимные отношения не вступать. Под конец своей жизни он близко сошелся с германским штабом, и когда приезжал к нам в Прагу, совсем больной, и просил оказать («frater-nellement») услугу у чешского правительства, мы этой услуги не оказывали. Он знал, что мы знаем о его поездках в Германию и очень запутанно об этом рассказывал. Но один раз произошел инцидент. Его принял Бенеш, и он Бенешу точно рассказал о планах Гитлера — нападение на Чехию, на Россию и т. д. Бенеш, зная о наших отношениях с Гучковым, спросил у нас, что это значит. Мы ему посоветовали с Гучковым дела не иметь. В следующий приезд Гучкова он его не принял. Потом слово в слово осуществилось то, что рассказывал Гучков Бенешу и нам.

Вот Вам рассказ, очень суммарный, через кого-нибудь историки, конечно, об этом движении узнают. Но сейчас, повторяю, писать о нем нельзя. Теперь Вы понимаете, почему здесь об этом не говорят».

Мельгунов, который, как пишет Екатерина Дмитриевна Кускова, доходил до истерик, вымогая данные, и заверял, что ему «все» известно, — это историк С. П. Мельгунов, автор замечательной книги «Красный террор в России. 1918–1923», на которую мы неодноктратно ссылались в настоящей работе…

И письмо Екатерины Дмитриевны Кусковой, которая хорошо знала, чтоС. П. Мельгунову ничего почти неизвестноо масонах, мы привели не для того, чтобы улыбнуться наивности историка, а чтобы показать, что любое знание становится бессмысленным, когда разговор касается этого вопроса.

И лучшее доказательство этому письмо самой Кусковой.

Хотя она и пытается сказать, что это

было, но кроме набора банальностей Екатерина Дмитриевна ничего не предъявляет адресату, и письмо ее интересно разве только потому, что позволяет понять, как ничтожно мало знал о своей организации, перебившей хребет могущественной империи, любой даже из самых активных представителей русского масонства.

Более того…

Хотя сейчас и опубликовано уже множество книг и исследований по этой тематике, но мы по-прежнему почти не продвинулись в осмыслении этого — я бы не стал называть масонство организацией! — явления.

Все опубликованные к настоящему времени сведения позволяют более или менее достоверно установить, что никакие факты не имеют тут никакого значения, потому что при малейшем внимании к ним они становятся призрачными, оборачиваются фикцией, маскировкой, а подлинное событие или то событие, которое кажется сейчас подлинным, совершается вдали…

И, как только начинаешь говорить об этом,уже и сама принадлежность к масонской ложе, включенность в ее иерархические структуры приобретает неуклюжесть и натужность фельетонного приема, теряет жизненную наполненность.

Поэтому анализировать масонские дела более продуктивно, не углубляясь в детали, не давая заманить себя в мертвый лабиринт, где ничего кроме сброшенных змеиных шкур нам не найти.

Полнокровное бытие масонства гораздо яснее просматривается при общем взгляде на них. Особенно легко дается этот взгляд нам, современникам политических и государственных метаморфозах девяностых годов.

Мы воочию видели, как легко меняли такие персонажи, как, например, Александр Яковлев или Борис Ельцин, свои взгляды. Твердолобые ленинцы, они прямо на глазах превращались в таких же твердолобых антикоммунистов.

И, может быть, по тому, как легко, без малейших потерь для себя, меняют они свои взгляды, партии, убеждения, и следует различать их? Может быть, их принципы как раз и заключаются в том, чтобы не иметь таких принципов, быть свободным от них?

Но это с одной стороны, а с другой — очевидно, что в своей русофобии и Яковлев, и Ельцин были гораздо более принципиальными людьми, чем многие патриоты в своих попытках защитить Россию.

Нет…

У выбранных нами персонажей отсутствуют только те принципы, которые нравственно объединяют людей, нарушая которые человеку положено испытывать муки совести…

Любви к Родине, к своему народу у них нет, но есть — верность той силе, которой и служат они…

Обратите внимание на таких, казалось бы, несхожих исторических персонажей, как Петр, Ленин, Ельцин…

Монарх, вождь большевиков, демократ…

Все отлично в них…

Национальность, происхождение, образование…

Различно и то, во имя чего проводили эти исторические персонажи свои реформы и революции, во имя чего осуществляли свою деятельность.

Но это внешние отличия.

Это то знание о них, которое навязывается нам.

А одинаково в них — только та пустыня русской жизни, которая оставалась после их правлений, только те зияющие раны народному благосостоянию и народной нравственности, которые были нанесены ими…