Шрифт:
— Придется кое-кому сделать выговор, — с улыбкой произнес сэр Генри Клитеринг.
Он оглядел собравшихся. Полковник Бантри мрачно, точно провинившегося на параде солдата, разглядывал камин. Его жена листала каталог цветочных луковиц, доставленный с последней почтой, доктор Ллойд не отрывал восхищенного взора от обворожительной Джейн Хелльер, а та сосредоточенно изучала свои безупречные ногти, покрытые розовым лаком. Казалось, мистера Клитеринга слушает одна только мисс Марпл, прямо и чинно восседавшая в своем кресле.
— Выговор? — кротко переспросила
— Да, да, именно выговор. Здесь у нас трое мужчин и ровно столько же женщин. Мы услышали три истории, и все три были рассказаны мужчинами! От имени ущемленных мужчин я вынужден внести протест! Надеюсь, что дамы тоже внесут посильный вклад.
— Ничего себе! — возмутилась миссис Бантри. — Мы уже внесли! Разве не мы слушали вас затаив дыхание, разве не выражали свое восхищение? И потом, истинно женская скромность не позволяет нам быть в огнях рампы!
— Хорошо сказано, — улыбнулся сэр Генри, — но неубедительно. Ведь существует прекрасный прецедент: «Тысяча и одна ночь». Итак, ведите нас, наша Шехерезада!
— Я? — испугалась миссис Бантри. — Но что же я вам расскажу? Я не имела дела с кровавыми и таинственными происшествиями.
— Ну хорошо, не надо кровавых, — уступил сэр Генри. — Но знаю точно: уж у одной из присутствующих здесь дам наверняка найдется какая-нибудь таинственная история. Прошу вас, мисс Марпл: «Происшествие с прислугой» или «Загадка собрания матерей». Не заставляйте нас разочаровываться в Сент-Мэри-Мид.
Мисс Марпл покачала головой:
— Едва ли я смогу вспомнить что-то достойное вашего внимания, сэр Генри. Нет, у нас в Сент-Мэри-Мид тоже, конечно, случаются странные вещи.
Например, куда-то вдруг подевалась банка только что купленных креветок.
Спрашивается, куда? Но это ведь не интересно, ведь так? Оно хоть и освещает некоторые любопытные стороны человеческой натуры, но слишком уж обыденно.
— Да, мисс Марпл, в свое время я немало узнал от вас о различных сторонах человеческой натуры, — многозначительно заметил сэр Генри.
— Ну а вы, мисс Хелльер? — спросил вдруг полковник Бантри. — У вас в жизни наверняка были интересные случаи!
Доктор Ллойд оживился.
— Да-да, расскажите нам!
— Я? — удивилась Джейн. — Вы хотите, чтобы я… рассказала… О чем-то, что случилось со мной?
— Или с кем-то из ваших знакомых, — уточнил сэр Генри.
— О! — воскликнула Джейн. — Но со мной никогда ничего не случается.
То есть ничего такого. Конечно, цветы… странные послания, но ведь это только поклонники, не так ли? Не думаю… нет…
Она замолчала.
— Что ж, видно, придется довольствоваться сказанием о креветках, — усмехнулся сэр Генри. — Прошу вас, мисс Марпл.
— Все шутите, сэр Генри. Креветки — это еще цветочки. Я тут вспомнила одно происшествие… Скорее даже самую что ни на есть трагедию, в которой я оказалась некоторым образом замешана. Думаю, я сделала тогда все что могла… Правда, это было вовсе не в Сент-Мэри-Мид…
— Какая жалость! — воскликнул сэр Генри. — Впрочем, зная вас, уверен: вы нас не разочаруете.
Он уселся
— Постараюсь не очень отвлекаться, сэр Генри. Есть за мной такой грешок… Теперь уже трудно вспомнить все факты и точную последовательность событий, ведь столько лет прошло. Так что не обессудьте, если я кое-где напутаю. Итак, история… Все это случилось на Гидро…
— На гидроплане? — изумленно раскрыв глаза, перебила ее Джейн Хелльер.
— Как? Вы не знаете, дорогая? — удивилась миссис Бантри. — Такой милый курортный городок!
— Отвратительное место, — заметил ее муж, — Заставляют вставать ни свет ни заря, чуть ли не в пять утра, и пить эту чудовищную воду… Везде одни старухи… Бесконечные сплетни… Господи, как вспомню…
— Артур! — перебила его миссис Бантри. — Мы поехали туда ради твоего же блага. — Повсюду сидят старухи и сплетничают, — продолжал ворчать полковник Бантри.
— Да, мы такие, — весело подтвердила мисс Марпл.
— Помилуйте! — в неподдельном ужасе вскричал полковник. — Я вовсе не вас имел в виду.
Легким жестом руки мисс Марпл остановила его:
— Да будет вам, полковник, это же правда. Скажу только кое-что в свою защиту. Ну любят старики посплетничать, ничего с этим не поделаешь. И, естественно, окружающие от этого не в восторге, особенно молодежь. Мой племянник, например, пишет очень умные книжки, в которых крайне нелестно отзывается о тех, кто бездоказательно чернит своих ближних. Основная мысль заключается в том, что это безнравственно. Ну, и тому подобное. Но знаете, что я вам скажу? Вся штука в том, что эти так называемые сплетни слишком часто оказываются правдой! Если бы кто-то не поленился внимательно ознакомиться со всеми этими фактами, ему бы пришлось признать, что в девяти случаях из десяти так оно и бывает! Собственно, как раз это больше всего и не нравится молодежи.
— Интуиция, — улыбнулся сэр Генри.
— Нет, нет, совсем не то! Обычный житейский опыт. Вот взять, к примеру… ну хоть египтолога. Покажите ему какую-нибудь забавную маленькую безделушку… Он тут же скажет вам, и к какому веку до нашей эры она относится, и не является ли бирмингемской подделкой и прочее и прочее, но вот объяснить, почему он так в этом уверен, ему будет куда сложнее. Он просто знает! Потому что всю жизнь имел дело с подобными вещами.
Вот это-то я и пытаюсь вам объяснить. «Особы без определенного рода занятий», как именует их мой племянник, располагают уймой свободного времени, и я не вижу ничего плохого в том, если бы они употребили его на исследование человеческой натуры. Молодежь сейчас свободно рассуждает о вещах, о которых в мое время не смели и заикнуться, но все это происходит у них настолько наивно, что лучше бы они и не делали этого вовсе. Они же безоглядно верят всем и каждому! А когда вы пытаетесь — с бесконечной деликатностью — предостеречь их, тут же заявляют, что вы мыслите устаревшими категориями и ваши представления о роде человеческом удивительно напоминают им сточную канаву.