Трагедия русского Гамлета
Шрифт:
Тут мы подходим к весьма важному пункту. Поход на Индию — вернее, демонстрация с целью дать чувствительный удар Англии — всегда выставляется как яркое доказательство сумасшествия Павла. Однако это далеко не так. Когда разразилась революция, европейские кабинеты усмотрели в волнениях, терзавших Францию, могущественное средство ослабления дома Бурбонов. Это была наследственная традиционная ненависть. Особенно британский кабинет ревниво следил за внешней политикой Людовика XVI, при котором морское дело стояло весьма высоко и белое знамя Бурбонов веяло на всех морях. Англии были известны широкие планы Людовика XVI относительно Индии, Египта и колонизации Средиземного моря. Но планы эти развивались преемственно. Еще в 1672 году был представлен Людовику XIV на латинском языке знаменитым Лейбницем проект оккупации Египта. Гибель монархии Бурбонов полагала, по-видимому, конец этим проектам. Морское и коммерческое первенство и могущество Англии в эпоху революции быстро возросло, и британский кабинет, направляемый гением Виллиама Питта, получил повсюду преимущество. Но революция привела к Директории, развила патриотизм
Вопрос о французском преобладании в Индии, как он стоял при Людовиках XV и XVI, выяснен в книге Эмиля Барбэ «Le nabab Rene Madec», содержащей дипломатическую историю проектов Франции относительно Бенгала и Пенджаба с 1772 по 1808 год, на основании документов архива Пондишери и других. В этом замечательном исследовании приведены многочисленные проекты, представленные версальскому кабинету, относительно атаки Англии в Бенгале и официальные планы восстановления французского могущества на Востоке. Автор затем выясняет прямую связь этих старых проектов с замыслами Наполеона Бонапарта и, в частности, с миссией генерала Гарданна в Персию (1807–1808); составлявшей часть проекта Наполеона потрясти английское влияние в Индии через соответственные выступления в Турции, Персии и Дели. Этими попытками кончается история азиатской авантюры Франции. Реставрация была в слишком большой зависимости от Англии, чтобы заниматься индийской политикой.
Еще в 1774 году версальский кабинет получал проекты и настояния действовать в Индии, где возможно было создать еще более прочную французскую торговлю, чем тогдашняя английская. Но грубый отказ министра Неккера в субсидии показывает, в какие руки попали национальные интересы Франции в конце царствования Людовика XV. Составлялись дипломатические мемуары, в которых высоким слогом говорилось о французском великодушии, о том, что Франция может прибегать лишь к достойным, честным и умиротворительным средствам для подъема своей компании в Индии. Между тем английская компания ничем не брезгала. Империя Могола представляла собой труп, разделенная и разодранная на множество независимых частей, во главе которых стояли владетели, думавшие о своих интересах и враждовавшие. Великий Могол имел лишь тень старой власти и престижа. Политика европейцев в Индии состояла в привлечении на свою сторону владетелей. Ничего не стоило поднять их против английского гнета. Но правительство Людовика XV отписывалось и не давало денег. После смерти старого короля настал момент, когда версальский кабинет стал с большим вниманием относиться к интересам Франции на Востоке. Уроженец Бретани, авантюрист Мадек делается набобом и приобретает огромное влияние в Индии. Но еще в 1773 году положение английской компании было подобно тому, в какое она стала двадцать лет спустя в Америке. Возможно было отложение индийских владетелей от Англии под протекторатом Франции. Версаль ничего не делал. С воцарением Людовика XVI картина меняется. В своем исследовании Барбэ приводит подписанную Людовиком XVI инструкцию 1782 году. Этот документ, составленный, вероятно, одним из министров в кабинете и на глазах короля, показывает, что Людовик XVI и его министры говорили языком «non de P'egoisme absolutiste, mais du patriotisme le plus 'elev'e»; тут излагается план кампании на северо-восток от Пондишери и дается инструкция разрушить Бомбей. Кроме того, в руках версальского кабинета имелся ряд проектов и мемуаров о положении англичан в Бенгале, проект атаки Калькутты и т. п., кончая мемуаром 1789 года. Указывалось, что в Бенгале силы Англии состоят всего из 2000 европейцев (1500 пехоты, 300 артиллерии, 200 кавалеристов), но они нанимают 30 000 сипаев. Мадек предлагал опустошить Бенгал. Он собирался двинуться на английские укрепления по обоим берегам Ганга. «А за собою, — уверял он, — я подниму толпы разбойников и грабителей, qui feront un desert de ce beau pays de Bengale, сжигая поселения, уничтожая жатвы, угоняя скот, а я тем временем буду сбирать контрибуции с городов, всегда готовых откупиться, лишь бы не подвергаться осаде, приступу и грабежу». «Все это, — докладывал Мадек, — я учиню своими силами и на свои средства», пусть только Франция порвет сношения с Англией. Но Мадек просил министерство хранить его проекты в глубочайшей тайне: англичане столь ловки и ревнивы, что, если они осведомятся о начале сей корреспонденции, они ему причинят всякое зло, какое только будет для них возможно. Министерский «план атаки с целью покорить Бенгал и уничтожить в Индиях английское могущество» положительно утверждает, что, несмотря на могущество и силы англичан в Бенгале, легко взять город и форты Калькутты и создать более обширное и более богатое королевство, чем сама Англия. Владетельные принцы здешних стран с трудом переносят главенство Англии. Английские силы здесь не суть силы… Проект их уничтожения далеко не фантазия. А Бенгал — это страна, откуда идут и люди, и деньги, и припасы, и, наконец, самые драгоценные товары Азии. Франция в Восточном полушарии прежде всего должна заняться завоеванием Бенгала, ибо раз только англичане оттуда будут выгнаны, они потеряют существенную ветвь своей коммерции и ресурсы их владений в Индии. А чтобы обеспечить этот переворот (pour assurer cette revolution), надо пустить в дело следующие силы и средства.
Следуют
Общий вывод проекта: «la r'evolution de Bengale est une exp6dition maritime». Средства, которые полагались достаточными для этой экспедиции, — три военных корабля, три фрегата, семь транспортных судов, корвет, 2500 солдат и 2000 кафров.
Тогда же Могол пишет письмо Людовику XVI, в котором просит союза и покровительства Франции. Напомним, что император Индии, Великий Могол, хан Алам II, начал царствовать до Людовика XVI, а умер только в 1803 году. «La pr'eponderance dans linde, alors, 'etait la prepond'erance dans le monde», [2] — говорит Барбэ. Так было и в 1773 года. Но если Людовик XVI и интересовался проектами, он от бумаг к делу не перешел. Однако в желании у Людовика XVI создать большое французское предприятие на Востоке не может быть сомнения; чувствуя позднее, что Индия стала английским достоянием навсегда, он вступает в сношения с императором Аннама и приготовляет французам пути в Индокитай. Не может быть сомнения, что, питая намерения атаковать Англию в Азии, Наполеон Бонапарт изучил все государственные бумаги, относящиеся к этому вопросу, и, конечно, те проекты, о которых мы сейчас говорили. Наполеон централизировал в Париже архивы всех стран, куда только проникали его армии, и располагал государственными бумагами всей Европы, изучая их ревностно. Между проектами 1773,1782–1789 годов и экспедицией 1807–1808 годов видим еще важный момент: в 1800–1801 годах русский самодержец, вступив в союз с первым консулом Французской империи, отдал приказ Орлову: «Имеете вы идти с казаками и завоевать Индию».
2
Перевес в Индии тогда был перевесом в мире.
На фоне изложенных проектов и замыслов этот приказ принимает совсем новое значение. Две тысячи европейских солдат охраняли могущество англичан в Индии в 1782 году. Император Павел в 1800 году посылает на Индию 40 000 казаков. Спрашивается, было ли это движение уединенным действием, или входило, как составная часть, в общий план действий Наполеона и Павла против азиатских владений Англии? План этот существовал, но точных данных о нем не находим. Один прусский агент сообщал министру Гарденбергу набросок плана войны против Индии, указывая, что цель та же, которая заставила предпринять экспедицию в Египет.
Но там была солидная база операций и более легкие средства для перевозки армий в английские владения; к тому же та армия состояла из одних французов, а здесь армия комбинированная. Другое письмо, адресованное к тому же министру из Лондона, сообщало о союзе Павла и Бонапарта для завоевания английских владений в Индии. Русские войска должны были идти в Астрахань, переправиться по Каспийскому морю в персидский город Астрабад. В то же время войско первого консула должно было идти с берегов Рейна через Швабию к устью Дуная и потом по Черному и Азовскому морям переправиться в Таганрог, оттуда идти по Дону, потом по Волге в Астрахань и тоже по Каспию в Астрабад, для соединения с войсками Павла.
В Астрабаде соединенная армия должна была достигать 70 000 человек разного рода оружия. Далее двинулись бы в Герат, Кандагар и далее, по следам Александра Македонского, на берега священных вод Индии. Заготовлены были даже прокламации к мусульманскому населению, в которых возвещалось: «Армии двух самых могущественных в мире народов должны пройти через ваши земли. Единственная цель этой экспедиции — изгнать англичан из Индостана… Два правительства решили соединить свои силы, чтобы освободить индусов от тиранического и варварского ига англичан» и т. п. Исполнение части этой диспозиции мы видим. Донское войско двинулось в поход, но смерть Павла остановила дальнейшее.
Первым действием юного императора Александра была посылка в Лондон курьера с возвещением мира. Затем возникает новая коалиция, в которой принимает участие и Пруссия, стремившаяся в первую коалицию сохранить нейтралитет. После Тильзитского мира Наполеон возобновляет попытку вмешаться в азиатскую гегемонию Англии. Если Павел, перегнув карту Европы, сказал: «Так я разделю Европу с Наполеоном», то Александр на предложения такого же раздела со стороны Наполеона отвечал уклончиво. Но в политике Александра было достаточно перемен и колебаний между Англией и Францией.
Первому периоду царствования Александра I присваивают обыкновенно наименование эпохи преобразований. «Вникая ближе в дух этого периода, — говорит Н. К. Шильдер, — вернее было бы назвать его эпохой колебаний». За это время, то есть с 1801 по 1810 год, в государственной жизни России происходят беспрестанные колебания как во внутренней, так и во внешней политике; по всем отраслям управления империей замечается полная неустойчивость взглядов, резкие переходы от одной политической системы к другой. Кроме причин, лежащих в самой жизни, эти колебания объясняются и характером Александра I, теми его свойствами, которые Меттерних называл: «Les Evolutions periodiques de son esprit». Никто, однако, не находил ничего ненормального в этой умственной и нравственной неустойчивости Александра.
Если мы не имеем пока точных данных, чтобы ответить на вопрос, принимали ли участие в цареубийстве 11 марта английская интрига, английские агенты, английское золото, то на вопрос, какое значение внезапная ужасная гибель Павла I имела для Англии и всей Европы, можем ответить совершенно определенно: с гибелью Павла для Англии исчезала огромная опасность, несомненно грозившая и ее морскому могуществу, и азиатской ее гегемонии; судьбы же всей Европы были бы, несомненно, иные, если бы Павел жил еще и союз его с Наполеоном укрепился.