Трагедия русского офицерства

Волков Сергей Юрьевич

Из всей совокупности приведенных выше данных можно сделать вывод, что реальность была такова. Прежде всего, цифра в 8 тыс. добровольцев, которая столь широко распространена в литературе - вполне мифическая, и не подтверждается никакими реальными данными{1105}. Тем более, что речь идет о лицах, поступивших до Брестского мира с целью противодействия германскому нашествию, которые после марта в большинстве ушли или были уволены. Но, во всяком случае, до мобилизаций несколько тысяч офицеров могло служить. Цифры призыва - 48,5 тыс., равно как и 12 тыс. бывших белых офицеров следует признать вполне достоверными как основанные на документальных списочных данных. Но ими практически и исчерпывается весь состав когда-либо служивших в Красной армии офицеров, т.е. даже приняв достоверным цифру 8 тыс. добровольцев, всего служило не более 68 тысяч офицеров и более 24 тыс. врачей и военных чиновников. К концу войны офицеров никак не могло быть более этого числа, ибо несколько тысяч перешло к белым и погибло,

а было, как и указывается в ряде работ, 70-75 тыс. чел. вместе с врачами и чиновниками. Офицеров в этом случае должно быть примерно 50 тыс., что вполне реально отражает потери. Да и невозможно представить, чтобы с 1.09.1919 г. число офицеров выросло более, чем вдвое - с 35,5 до 75 тысяч. В общей сложности из числа служивших у красных офицеров погибло не более 10 тыс. человек. Из 1млн. погибших военнослужащих Красной армии{1106} их не могло быть более 1%, т.е. столько, сколько они составляли в ее общей численности{1107}.

Состав, качество и источники

Состав бывших офицеров, служивших у большевиков, существенно отличался от такового в белых армиях. Намного ниже был процент старшего и высшего комсостава. В советских работах можно встретить утверждения, что осенью 1918 г. в Красной Армии служило 160 бывших генералов{1108}, весной 1919 - более 200 и около 400 полковников и подполковников, однако советские авторы совершенно напрасно считают, что это была 1/5 и 1/15 соответствующих офицеров старой армии{1109}: генералов было не 1 тыс., а штаб-офицеров не 6 тыс. - уже летом 1916 г. одних полковников было около 7 тыс., а генералов 3-4 тысячи, через год это число еще более возросло. Даже наиболее полные сведения, приводимые А.Г.Кавтарадзе дают только 775 генералов и 1726 штаб-офицеров (980 полковников и 746 подполковников){1110}. Реально у большевиков служили не более 5-10% генералов и еще меньше штаб-офицеров русской армии, которые составляли примерно 5% от всех бывших офицеров в Красной Армии. Это совершенно естественно, ибо в штаб-офицеры (подполковники) офицеры военного времени не производились, и состав этой категории офицерства был целиком кадровым и не отличался от довоенного. Основную массу служивших в Красной Армии бывших офицеров составляли офицеры военного времени, главным образом прапорщики{1111}.

О составе призываемого в Красную армию офицерского контингента можно судить по спискам, публиковавшимся в центральных и губернских газетах. По доступным газетам было выявлено 12750 ч, или половина призванных к этому времени (до мая 1919 г.). Призванные в Москве и Петрограде охвачены почти полностью, провинция - слабее. В списках указывался чин или должность, часть, иногда возраст и образование. Среди лиц, известных по чинам (7787) 171 ген. (2,3%), 565 полковников (7,3%), 379 подполковников (4,9%) и 415 капитанов и им равных (5,3%); кроме того еще 73 ч в должностях от командира полка и выше. Подавляющее большинство младших офицеров : штабс-капитанов и им равных 712 (9,1%), поручиков - 1186 (15,2%), подпоручиков - 1451 (18,6%), прапорщиков - 2828 (36,3%), остальные (1%) юнкера и вольноопределяющиеся.

Как явствует из списков призываемых, в большинстве мобилизовывались местные уроженцы, вернувшиеся по домам. Например, из 48 офицеров 9-го Новгородского полка Красной армии на 2.11.1918 г. 31 (64,6%) - уроженцы Новгородской (в основном Старой Руссы) и Псковской губерний; остальные губернии (12, в основном западные) имеют, как правило, только одного представителя. Тем же обстоятельством объясняется наличие значительного числа, если даже не большинства, офицеров одного и того же полка (иногда с его командиром): брали сразу всех, вернувшихся к семьям и застигнутых на довоенных квартирах полка или в месте расположения во время войны тыловых запасных частей. Таковы запасные полки - 78-й (33 офицера), 126-й и 140-й 12-13, Латышский - 26, 98-й и 99-й - по 11, 197-й и 232-й - по 10, а также 3-й стрелковый - 10, 1-й гренадерский - 11, 5-й Латышский стрелковый - 14, пехотные: 12-й, 25-й и 27-й - по 10, 85-й, 86-й и 87-й - по 12, 88-й - 33, 95-й - 22, 96-й - 11, 137-й - 29, 138-й -15. 139-й - 28, 140-й - 10, 177-й 18, 182-й - 10, 183-й -19, 318-й - 10, артиллерийские бригады: 1-я - 11, 35-я - 21, 45-я - 16, 1-я запасная - 13 и т.п.

Обычно из каждого полка представлено по 1-5 чел., чаще всего не более 3. Встречаются почти все гренадерские полки - как правило, по 1-7 чел. и все гвардейские пехотные (Петроградский 7, Кексгольмский и Измайловский по 6, Преображенский и Егерский по 5, Финляндский 4, остальные - еще меньше). Кавалерийские полки представлены не все, обычно по 1-3 ч (1-й гусарский, стоявший в Москве, -9), казачьих офицеров очень мало (20 чел. на почти 13 тыс.), из всей гвардейской кавалерии только 5 офицеров, причем никого из 1-й дивизии. (При сравнении с тем, что говорилось выше о числе офицеров этих полков в белых армиях, ясно, что абсолютное их большинство пробилось на Дон не позже лета 1918 г. или было расстреляно.) Весьма высок в целом процент артиллеристов, инженеров и представителей других специальных войск. В целом из лиц, известных по месту службы (5917) 2549 (43,1%) приходится на армейскую пехоту, 857 (14,5%) - на запасные части, 560 (9,5%) - на штабы и военно-учебные заведения, 292 (4,9%) -

на кавалерию, 866 (14,6%) - на артиллерию, 244 (4,1%) - на инженерные войска, 51 (0,9%) - на железнодорожные, 7 (0,1%) - на химические, 78 (1,3%) - на гвардейские части всех родов оружия, 24 (0,4%) - на пограничные, 30 (0,5%) - на авиацию, 36 (0,6%) - на обозные части, 73 (1,2%) - на войска связи, 28 (0,5%) - на местных воинских начальников, 41 (0,7%) - на топографов, 53 (0,9%) - на санитарные части, остальные - на разного рода особые и специальные части. По месту призыва состав сильно разнится: в Москве и Петрограде преобладают офицеры старших чинов, штабные и технических войск, на Украине заметно выше, чем в других областях доля кавалерийских офицеров, в центральных губерниях основная масса - младшие пехотные офицеры.

Некоторые списки{1112} содержат более подробные данные и пригодны для сопоставления. По Владимирской и Тверской губерниям представлены выпускники 16 военных училищ и 48 школ прапорщиков, наибольшее число приходится на Александровское (21) и Алексеевское (12) училища, 2-ю (13) и 4-ю (16) Московские школы прапорщиков, по 8 выпускников - Виленское училище и 2-я Тифлисская школа прапорщиков, по 6 - Павловское училище, 5-я Московская и Ораниенбаумская школы прапорщиков. По годам производства в офицеры есть сведения по Тверской губ.: из 74 чел. 23 (31,1%) - в 1917 г., 25 (33,8%) - в 1916, 17 (23,0%) - в 1915, 4 (5,4%) - в 1914, 5 (6,8%) - до войны. По гражданскому образованию из 25 офицеров Витебской губ. реальное училище или гимназию окончили 4 чел., институт - 1, кадетский корпус 2, средние специальные заведения 4, остальные 14 (56%) - городские, народные училища и низшие школы. (Другие данные представлены в таблицах 21, 22, 23.)

Основная масса служивших у большевиков бывших офицеров была представлена пехотинцами, составлявшими большинство русской армии. Пехота понесла наибольшие потери и обладала наименьшим процентом кадровых офицеров (кроме командиров полков и некоторых батальонов она их практически и не имела). Именно в пехотных полках, где служили почти все большевистски настроенные офицеры, начался и свершился развал армии. Латышские полки ударная сила большевиков, перешли им на службу с большинством своих офицеров (за исключением старших), в 7-м полку они занимали все должности до ротных включительно. В июне 1917 г. во всех латышских полках было 726 офицеров, чиновников и врачей, а когда была сформирована красная Латышская дивизия, среди старшего комсостава 104 (из 259 чел.) были офицерами (остальные несколько сот офицеров составляли средний комсостав), да еще многие офицеры-латыши служили в других частях{1113}. Исключение составляла только гвардия и гренадерские полки (из состава некоторых из них, чем впоследствии гордились полковые объединения за рубежом, ни один офицер не служил у красных, в частности, не служил у красных ни один офицер Эриванского гренадерского полка{1114}), из которых в Красной Армии служило в общей сложности лишь несколько десятков младших офицеров.

Кавалерийских офицеров у большевиков было очень мало. Относительно небольшие потери и более специфический социальный состав (высокий процент окончивших кадетские корпуса потомственных военных) способствовали сохранению в ней духа русской армии до самого ее развала, и большинство офицеров кавалерии стали добровольцами белых армий. У большевиков были лишь единицы из старших кавалерийских офицеров, и всего несколько десятков офицеров армейской кавалерии, а гвардейцев почти вовсе не было. Было, правда, некоторое число младших казачьих офицеров военного времени.

Артиллерия представляла такой род войск, на командные посты в котором менее всего могли быть назначены лица, не обладающие специальной подготовкой. Но, хотя по своему составу артиллерия почти не отличалась от кавалерии, большевикам удалось мобилизовать довольно много артиллерийских офицеров. Объясняется это главным образом тем обстоятельством, что в состав артиллерии входили множество частей и учреждений вспомогательного характера, располагавшихся в столицах и крупных городах, где их личный состав и был застигнут большевистской мобилизацией (как уже упоминалось, в Москве артиллеристы и инженеры составляли 2/3 всех офицеров). Поэтому острого дефицита в артиллерийских кадрах красные никогда не испытывали, почти все даже полевые командные должности занимались бывшими офицерами (в Латышской дивизии из 38-24, в т.ч. все командиры батарей).

Сказанное выше об артиллерии в не меньшей степени относится и к инженерным войскам, войскам связи и прочим техническим частям, специалистам топографической, геодезической и иных служб, еще теснее привязанных к Москве и Петрограду. Только в собственно инженерных войсках, не считая офицеров, приданных общевойсковым частям, служило 80 военных инженеров и 360 бывших саперных офицеров и техников. В целом подобных специалистов у большевиков было едва ли меньше, чем в белых армиях. В красной авиации также подавляющее большинство составляли бывшие офицеры. К началу 1919 г. во фронтовых частях воздушных сил они составляли: среди летчиков - 80%, среди командиров отрядов - 60, среди начальников авиации фронтов и армий - 62%{1115}. В целом среди старших специалистов (генералов и штаб-офицеров) родов войск (кроме пехоты и Генштаба) абсолютно преобладали инженеры и артиллеристы{1116}.